Этноним BAŠQORT в арабских и персидских источниках IX-XV веков
27-07-2023, 15:42
Источник: https://www.academia.edu
Авторы: Саитбатталов И.Р., доцент кафедры истории Республики Башкортостан, археологии и этнографии, к.филол. н., г.Уфа;
Хамидуллин С.И., директор АНО ЦИИНБ «Шежере», к.ист.н., г.Уфа
Аннотация: Орфографические особенности отображения этнонима bašqort в арабской и персидской географической и историографической литературе IX-XV веков специальному исследованию не подвергались. Реконструкция раннего графического и фонетического облика этнонима неизбежно ставит вопрос о его исконном оформлении и языковой принадлежности его носителей. Если считать этноним, зафиксированный в ранних записях как bašgurt*, тюркским, то возможны две его фонетические реконструкции: кыпчакская bašqurt* и огузская bašgurt*. Можно считать исходной формой этнонима первую, а язык его носителей - близким к огузским.
Средневековая арабо-мусульманская географическая и историографическая литература зафиксировала несколько вариантов написания этнонима (автонима и экзонима) башкир, отличающихся значительным орфографическим разнообразием. Насколько нам известно, никто из исследователей этногенеза башкир не рассматривал эти орфографические различия в качестве предмета специального изучения: глав, посвящённых историко-филологическому анализу написаний этнонима, нет ни в фундаментальном «Происхождении башкирского народа» [4], ни в многотомной «Истории башкирского народа» [2]. Между тем этноним является языковой единицей и, подобно всем остальным единицам языка, подвержен закономерным историческим изменениям, соответственно, колебания в написании могут быть показателем изменчивости произношения и в условиях отсутствия другого надёжного языкового материала способны пролить свет как на языковую принадлежность носителей этнонима, так и на эволюцию, которую он претерпел с течением времени. Анализ орфографии ранних фиксаций этнонима и топонима bašqort в арабо- и персоязычных текстах с использованием методов сравнительно-исторического языкознания способен пролить свет на оригинальное звучание этого наименования, а также на то, через какой язык оно попало в арабо-мусульманскую географическую традицию.
Наиболее архаичным по содержанию известием о башкирах является сообщение персидского автора XI века ‘Абд ал-Х̣аййа ал-Г̣ардӣзӣ, который в своем сочинении «Зайн ал-а͟хбāр» («Украшение известий») привел этногенетические легенды, касающиеся различных народов (огузов, кыргызов, славян и др.) и при изложении одной из них упомянул «хазарского вельможу» по имени Башджурт (bašjurt) [1, с. 29, 46], в котором исследователи видят персонификацию этнонима башкир. В качестве своего источника ал-Г̣ардӣзӣ назвал сочинение «Китāб руб‘ ад-дунйā» («Книга о четверти мира») арабоязычного писателя, перса-зороастрийца по происхождению, Ибн ал-Мук̣аффā‘ (казнен в 757 г.) [9, с. 261-263]. Последний был широко известен своими переводами официального сасанидского эпоса «Х̯вадāй-нāмаг» со среднеперсидского на арабский язык.
К этому написанию примыкает форма басджурт (basjurt), зафиксированная в критических текстах сочинений ал-Ис̣т̣а͟хр͟и (Х в.) и Ибн Х̣аукаля (Х в.), изданных Де Гуе. Оба этих автора в своих трудах не только фиксировали собственные путевые наблюдения, но и синтезировали данные из работ предшественников. Упоминание численности башкир в две тысячи человек, встречающееся у обоих, восходит через сочинение Абу Зайда ал-Балхи к упомянутому ранее Ибн ал-Мук̣аффā‘. Это и позволяет оценить сообщения ал-Ис̣т̣а͟хр͟и и Ибн Х̣аукаля как архаичные по содержанию. Наиболее ранняя стамбульская рукопись сочинения последнего фиксирует форму, аналогичную использованной Г̣ардӣзӣ.
В последний раз схожее написание фиксируется в сочинении ал-Бӣрӯнӣ (XI в.), который, будучи хорезмийцем, по-видимому, использовал местное (иранско-среднеазиатское) написание этнонима башкир: «Что касается седьмого климата, то нет там густонаселенных мест, потому что он на востоке лесов и гор, которые служат убежищем для групп тюркского населения, находящихся в жалком состоянии, затем он тянется к горам Бāш͟хурт (jibal bašḫurt), границам ал-Баджанāкӣйа, городов Сувāр и Булг̣āр, ар-Рӯс, ас̣-С̣ак̣āлиба, ал-Булгāрӣйа и заканчивается в Окружающем море» [8, с.145]. В топониме «jibāl bāšḫurt», безусловно, следует видеть название «jibāl bāšjurt», исказившееся по причине ошибочного написания подстрочной точки как надстрочной. В результате этого графема «jim» превратилась в «͟ḫa’».
Цепочка передачи сведений, связывающая ал-Ис̣т̣а͟хр͟и и Ибн Х̣аукаля через ал-Балхи с Ибн ал-Мук̣аффā‘ недвусмысленно указывает на среднеперсидское происхождение раннего пласта их сведений о башкирах и позволяет предположить, что формы bašjurt / basjurt были заимствованы в арабский и новоперсидский из среднеперсидского языка.
Этот литературный идиом, также ошибочно называемый пехлеви, функционировал в IV веке до нашей эры - VII веке нашей эры и был постепенно вытеснен арабским и новоперсидским (фарси) языками к Х веку нашей эры [6, с.7-11]. Запись среднеперсидских текстов велась с помощью письма, основанного на арамейском алфавите (пехлеви), манихейского, согдийского и тюркского рунического алфавитов, что позволяет относительно точно реконструировать его фонетическую систему на разных этапах развития [6, с.21-27]. Многочисленные среднеперсидские заимствования в классический арабских демонстрируют относительно стройную систему графико-фонетических соответствий: 1) среднеперсидский звук [g] давал в арабском [j] во всех позициях: javhar < gāvhar ‘жемчуг’, zanjabīl < singavēr ‘имбирь’, barnāmij < barnāmag ‘план’; 2) среднеперсидская аффриката [č] давала арабские [ṣ] или [s]: ṣandal < čandal ‘сандал’, sirāj < čerāġ ‘лампа’, raṣāṣ < arčīč ‘свинец’; 3) среднеперсидские аффрикаты в ряде слов отражались как шипящие: kanz < ganj ‘сокровище’, misk < mušk ‘мускус’, lāzavard < lājavard ‘лазурь’ [11].
Среднеперсидский язык не имел, по-видимому, глухой заднеязычной согласной [q], а алфавит пехлеви - знака, соответствующего арабскому х̣арфу «qaf». Написания bašjurt или basjurt, имеющие место в арабоязычных текстах ал-Ис̣т̣а͟хр͟и, Ибн Х̣аукаля, ал-Идриси, а также в персоязычном сочинении ал-Гардизи, позволяют уверенно реконструировать среднеперсидское написание и произношение bašgurt*.
Реконструкция иранского произношения этнонима bašgurt* неизбежно ставит вопрос о его источнике, то есть о самоназвании и соответственно самоидентификации его носителей. Некоторые исследователи полагают, что все без исключения ранние известия о народе bašgurt* касаются группы угорского населения, оставшейся на Урале и в Среднем Поволжье после венгерской миграции на запад. Основанием для этого предположения исследователи считают неоднократные контаминации известий арабских авторов о bašgurt* на Урале и венграх (majġar/majfar/maj‘ar), а также бросающуюся в глаза близость этих написаний. При этом, как отмечает И.Зимони, удовлетворительного с лингвистической точки зрения объяснения такому приравниванию нет [12, с.39-46]. Первое, что обращает на себя внимание при сопоставлении арабских написаний bašjurt/basjurt/bajġurd/bāšġurd c majġar/majfar/maj‘ar - это несовпадение графического облика названий: если все варианты написания, начинающиеся с х̣арфа «mim», различаются исключительно расстановкой точек в арабской записи, то из всех вариантов на х̣арф «ba’» к ним примыкает лишь один - bajġurd (совпадают три х̣арфа) (примечание: форма bajġurd (баджгурд) встречается лишь в работах арабского историка X в. ал-Мас‘ӯдū). Два х̣арфа - «ġayn» и «ra’» совпадают в написаниях типа bašġurd. Две согласных в конце слова характерны только для написаний на «ba’». Таким образом, фактическое сходство графического облика этнонимов ограничивается двумя х̣арфами.
Второй не объясненный исследователями факт - природа превращения угорского [majer] (орфографически - Moger) в majġar и тем более в bašjurt при заимствовании в языки, в которых представлены согласные [m], [j], [r], а их совместное употребление не наталкивается на фонетические ограничения. К последним относятся среднеперсидский, новоперсидский и арабский. Наконец, фонетическое и графическое соответствие [b] - [m] характерно именно для тюркских языков и, насколько известно авторам настоящей работы, неизвестно финно-угорским. Предположение о вторичном характере начальной [b], возникшей при заимствовании этнонима majer тюркоязычными предками башкир, также не находит языкового подтверждения: во-первых, хотя башкирским диалектам известно чередование [b] - [m] (boδ - moδ ‘лёд’), угорские заимствования в нем, как и в родственном сибирскотатарском, функционируют с устойчивой [m]: miläš ‘рябина’, mïšar ‘рябина’, mïšï ‘лось’ [5, с.20]. Таким образом, предположение об изначально угорском этническом и языковом наполнении этнонима bašgurt* в арабо-персидской географической традиции не находит подтверждения в реальном языковом материале.
Современный этноним bašqort достаточно уверенно возводится к общетюркским baš ‘голова’ и qurt/qurd ‘волк’, однако отсутствие ранних фиксаций этого наименования с х̣арфом «qaf» заставило ещё А.П.Ковалевского усомниться в данной этимологии. Наши соображения, приведённые на предыдущих страницах, показывают, однако, что появление х̣арфа «qaf» в арабских и персидских текстах IX-XI веков было едва ли возможно. Изначальный тюркский фонетический облик этого этнонима может быть реконструирован с опорой на данные сравнительно-исторического языкознания тюркских языков.
Современный башкирский язык является типичным представителем кыпчакской группы тюркских языков, однако в литературе неоднократно высказывалось предположение о его изначально огузском характере, утраченном в ходе «неоднократной кыпчакизации» [7, с.259]. Выделение из общетюркской общности праогузского и пракыпчакского языков-основ произошло, по-видимому, около середины IV века нашей эры [7, с.734]. При этом для общеогузского состояния глухая заднеязычная согласная [q] не реконструируется, её место в качестве пары [k] занимает звонкая нефрикативная [g]. Основа со значением ‘волк’ реконструируется с долгой гласной, причём озвончение начальной согласной охватывает не весь огузский ареал, а его азербайджанскую и туркменскую части [7, с.277-279]. Если признать истинным допущение об огузском характере языка-предка современного башкирского и принять во внимание его ареальную близость с туркменским и хорезмийским диалектом узбекского, то этноним его носителей может быть реконструирован как bašgūrt*, закономерно давший сначала среднеперсидское bašgurt*, а затем - арабское bašjurt.
Серия разделений внутри кыпчакской группы тюркских языков, приведшая к возникновению их современных подгрупп, началась около 970 года нашей эры. Для пракыпчакского и общекыпчакского состояний реконструируется заднеязычная согласная [q] и утрата оппозиции по долготе краткости гласных, поэтому кыпчакская реконструкция интересующего нас этнонима может быть представлена как bašqurt* [7, с.279]. Учитывая описанные выше фонетические особенности среднеперсидского языка, она также соответствует среднеперсидскому bašgurt*.
Арабские авторы X-XIII вв., лично или заочно познакомившиеся с башкирами (Ибн Фад̣лан, ал-Мас‘ӯдū, ал-Кāшг̣арū, ал-Г̣арнāтū, Йāк̣ӯт ар-Рӯмū, Закарйā’ ал-Ḳазвūнū и др.), отказались от форм башджурт/басджурт, видя в них устаревший и неактуальный персидский термин переходного периода от среднеперсидского к новоперсидскому. Поэтому они начали писать bāšġurt, bāšġurd, bašġirt, bajġurd, вероятно, приближая его к тюркскому, а точнее - восточно-огузскому произношению того времени. Обращают на себя внимание варианты с конечной звонкой согласной: возможно, они отражают рефлекс праогузской долгой гласной (ср. азербайджанское qurd, туркменское gurd). Если это так, то за х̣арфом «gayn» скрывается взрывной велярный звук, а носители этнонима действительно были носителями огузского или близкого к нему идиома.
Персоязычные историки XIII-XV вв. (Джувайнū, Рашūд ад-Дūн, ан-Нат̣анзū и др.) последовали примеру арабских коллег, также перейдя к использованию данной формы. Йāк̣ӯт ар-Рӯмӣ в своей знаменитой энциклопедии отметил этот важный нюанс относительно происхождения буквы «gayn» в рассматриваемом термине: «Башгурд: с сукуном над «шин» и неарабской «гайн»; некоторые говорят башджурд через «джим», а некоторые - башк̣урд через «к̣аф» [Йакут, 1977: 322]. Как видим, энциклопедист четко осознавал, что буква «gayn» передает неарабское, т.е. персидское, звучание. Поэтому в XIII-XV вв., когда тюркское присутствие на Ближнем Востоке стало максимально заметным, а его значительную часть составили носители кыпчакских идиомов, арабские авторы приблизились к кыпчакскому звучанию этнонима и топонима, начав писать бāшк̣урд (Ибн Са‘ūд, ад-Димашкū, ал-‘Умарū, ан-Нувайрū, Ḳарāт̣āй ал-͟Хазнадāр, ад-Давāдāрū, Ибн ͟Халдӯн и др.). Персы Х̣амдуллах Ḳазвūнū, Шараф ад-Дūн Йаздū и др. (XIV-XV вв.) вновь последовали их примеру.
Таким образом, самой ранней формой этнонима башкир в арабо-мусульманской литературе было название башджурт (bašjurt). Оно бытовало в работах арабоязычных авторов иранского происхождения VIII-XI вв., которые основывались на информации, составлявших так называемый Каспийский свод сведений. В свою очередь, его возникновение стало результатом арабизации термина bašgurt, имевшего хождение, если не в среднеперсидской литературе, то, по крайней мере, в устной речи персов и хорезмийцев. Эволюция написания этого этнонима может быть интерпретирована как отражение реальных фонетических процессов, сопровождавших выделение речи его носителей в самостоятельный тюркский язык.
Использованная литература
1. Бартольд, В. В. Извлечение из сочинения Гардизи «Зайн ал-а͟хбāр». Приложение к «Отчету о поездке в Среднюю Азию с научной целью. 1892-1894 гг.» // В. В. Бартольд. Сочинения. Т.VIII. - М.: Наука, 1973. - С. 23-62.
2. История башкирского народа. Том 2 / гл. ред. М.М. Кульшарипов; Ин-т истории, языка и литературы УНЦ РАН. - Уфа.: Гилем, 2012. - 400 с.
3. Йāк̣ӯт ар-Рӯмū. Му‘джам ал-булдāн. Джилд I. - Бейрут: Дāр с̣āдир, 1977. - 540 c.
4. Кузеев, Р. Г. Происхождение башкирского народа. Этнический состав, история расселения / Р. Г. Кузеев. — 2-е изд., доп. — Уфа: ДизайнПолиграф-Сервис, 2010. — 560 с.
5. Насипов, И. С. Финно-угорские заимствования в татарском языке. Автореф. дисс. … доктора филологических наук. - Казань, 2010. - 52 c.
6. Расторгуева, В. С. Среднеперсидский язык. - М.: Наука, ГРВЛ, 1966. - 160 c.
7. Сравнительно-историческая грамматика тюркских языков. Региональные реконструкции / Отв. ред. чл.-корр. РАН Э.Р. Тенишев. - М.: Наука, 2002. - 767 c.
8. Biruni, A. The book of instruction in the elements of the art of astrology by Abu’l-Rayhan Muhammad ibn Ahmed al-Biruni written in Ghaznah, 1029 A.D. / Trans. by R.Ramsay Wright. - London, 1934. - 333 p.
9. Czegledy K. Gardizi on the history of Central Asia // Acta Orientalia Hungaricae. T.27. - Budapest, 1972. - P.257-267.
10. Marquart, J. Über das Volkstum der Komanen. Abhandlungen der Kö niglichen Gesellschaft der Wissenschaften zu Gö ttingen. Philologisch - Historische Klasse. Neue Folge. Bd. XIII. - Berlin, 1914. - S. 25-238.
11. Persian loanwords in Arabic [Электронный ресурс] // BURJ BĀBIL. 31/05/2014. - Режим доступа: https://burjbaabil.com/2014/05/31/persian-loanwords-in-arabic/
12. Zimonyi, I. Muslim Sources on the Magyars in the Second Half of the 9th Century: The Magyar Chapter of the Jayhā nī Tradition. - Budapest, 2016. - 432 p.
Статья опубликована в сборнике «Башкиры в контексте междисциплинарных исследований тюркских народов Евразии: Материалы научной сессии по этнической истории и антропологии башкир (Уфа, 22-24 июня 2021 г. - Уфа: Самрау, 2021. С.330-336).
Авторы: Саитбатталов И.Р., доцент кафедры истории Республики Башкортостан, археологии и этнографии, к.филол. н., г.Уфа;
Хамидуллин С.И., директор АНО ЦИИНБ «Шежере», к.ист.н., г.Уфа
Аннотация: Орфографические особенности отображения этнонима bašqort в арабской и персидской географической и историографической литературе IX-XV веков специальному исследованию не подвергались. Реконструкция раннего графического и фонетического облика этнонима неизбежно ставит вопрос о его исконном оформлении и языковой принадлежности его носителей. Если считать этноним, зафиксированный в ранних записях как bašgurt*, тюркским, то возможны две его фонетические реконструкции: кыпчакская bašqurt* и огузская bašgurt*. Можно считать исходной формой этнонима первую, а язык его носителей - близким к огузским.
Средневековая арабо-мусульманская географическая и историографическая литература зафиксировала несколько вариантов написания этнонима (автонима и экзонима) башкир, отличающихся значительным орфографическим разнообразием. Насколько нам известно, никто из исследователей этногенеза башкир не рассматривал эти орфографические различия в качестве предмета специального изучения: глав, посвящённых историко-филологическому анализу написаний этнонима, нет ни в фундаментальном «Происхождении башкирского народа» [4], ни в многотомной «Истории башкирского народа» [2]. Между тем этноним является языковой единицей и, подобно всем остальным единицам языка, подвержен закономерным историческим изменениям, соответственно, колебания в написании могут быть показателем изменчивости произношения и в условиях отсутствия другого надёжного языкового материала способны пролить свет как на языковую принадлежность носителей этнонима, так и на эволюцию, которую он претерпел с течением времени. Анализ орфографии ранних фиксаций этнонима и топонима bašqort в арабо- и персоязычных текстах с использованием методов сравнительно-исторического языкознания способен пролить свет на оригинальное звучание этого наименования, а также на то, через какой язык оно попало в арабо-мусульманскую географическую традицию.
Наиболее архаичным по содержанию известием о башкирах является сообщение персидского автора XI века ‘Абд ал-Х̣аййа ал-Г̣ардӣзӣ, который в своем сочинении «Зайн ал-а͟хбāр» («Украшение известий») привел этногенетические легенды, касающиеся различных народов (огузов, кыргызов, славян и др.) и при изложении одной из них упомянул «хазарского вельможу» по имени Башджурт (bašjurt) [1, с. 29, 46], в котором исследователи видят персонификацию этнонима башкир. В качестве своего источника ал-Г̣ардӣзӣ назвал сочинение «Китāб руб‘ ад-дунйā» («Книга о четверти мира») арабоязычного писателя, перса-зороастрийца по происхождению, Ибн ал-Мук̣аффā‘ (казнен в 757 г.) [9, с. 261-263]. Последний был широко известен своими переводами официального сасанидского эпоса «Х̯вадāй-нāмаг» со среднеперсидского на арабский язык.
К этому написанию примыкает форма басджурт (basjurt), зафиксированная в критических текстах сочинений ал-Ис̣т̣а͟хр͟и (Х в.) и Ибн Х̣аукаля (Х в.), изданных Де Гуе. Оба этих автора в своих трудах не только фиксировали собственные путевые наблюдения, но и синтезировали данные из работ предшественников. Упоминание численности башкир в две тысячи человек, встречающееся у обоих, восходит через сочинение Абу Зайда ал-Балхи к упомянутому ранее Ибн ал-Мук̣аффā‘. Это и позволяет оценить сообщения ал-Ис̣т̣а͟хр͟и и Ибн Х̣аукаля как архаичные по содержанию. Наиболее ранняя стамбульская рукопись сочинения последнего фиксирует форму, аналогичную использованной Г̣ардӣзӣ.
В последний раз схожее написание фиксируется в сочинении ал-Бӣрӯнӣ (XI в.), который, будучи хорезмийцем, по-видимому, использовал местное (иранско-среднеазиатское) написание этнонима башкир: «Что касается седьмого климата, то нет там густонаселенных мест, потому что он на востоке лесов и гор, которые служат убежищем для групп тюркского населения, находящихся в жалком состоянии, затем он тянется к горам Бāш͟хурт (jibal bašḫurt), границам ал-Баджанāкӣйа, городов Сувāр и Булг̣āр, ар-Рӯс, ас̣-С̣ак̣āлиба, ал-Булгāрӣйа и заканчивается в Окружающем море» [8, с.145]. В топониме «jibāl bāšḫurt», безусловно, следует видеть название «jibāl bāšjurt», исказившееся по причине ошибочного написания подстрочной точки как надстрочной. В результате этого графема «jim» превратилась в «͟ḫa’».
Цепочка передачи сведений, связывающая ал-Ис̣т̣а͟хр͟и и Ибн Х̣аукаля через ал-Балхи с Ибн ал-Мук̣аффā‘ недвусмысленно указывает на среднеперсидское происхождение раннего пласта их сведений о башкирах и позволяет предположить, что формы bašjurt / basjurt были заимствованы в арабский и новоперсидский из среднеперсидского языка.
Этот литературный идиом, также ошибочно называемый пехлеви, функционировал в IV веке до нашей эры - VII веке нашей эры и был постепенно вытеснен арабским и новоперсидским (фарси) языками к Х веку нашей эры [6, с.7-11]. Запись среднеперсидских текстов велась с помощью письма, основанного на арамейском алфавите (пехлеви), манихейского, согдийского и тюркского рунического алфавитов, что позволяет относительно точно реконструировать его фонетическую систему на разных этапах развития [6, с.21-27]. Многочисленные среднеперсидские заимствования в классический арабских демонстрируют относительно стройную систему графико-фонетических соответствий: 1) среднеперсидский звук [g] давал в арабском [j] во всех позициях: javhar < gāvhar ‘жемчуг’, zanjabīl < singavēr ‘имбирь’, barnāmij < barnāmag ‘план’; 2) среднеперсидская аффриката [č] давала арабские [ṣ] или [s]: ṣandal < čandal ‘сандал’, sirāj < čerāġ ‘лампа’, raṣāṣ < arčīč ‘свинец’; 3) среднеперсидские аффрикаты в ряде слов отражались как шипящие: kanz < ganj ‘сокровище’, misk < mušk ‘мускус’, lāzavard < lājavard ‘лазурь’ [11].
Среднеперсидский язык не имел, по-видимому, глухой заднеязычной согласной [q], а алфавит пехлеви - знака, соответствующего арабскому х̣арфу «qaf». Написания bašjurt или basjurt, имеющие место в арабоязычных текстах ал-Ис̣т̣а͟хр͟и, Ибн Х̣аукаля, ал-Идриси, а также в персоязычном сочинении ал-Гардизи, позволяют уверенно реконструировать среднеперсидское написание и произношение bašgurt*.
Реконструкция иранского произношения этнонима bašgurt* неизбежно ставит вопрос о его источнике, то есть о самоназвании и соответственно самоидентификации его носителей. Некоторые исследователи полагают, что все без исключения ранние известия о народе bašgurt* касаются группы угорского населения, оставшейся на Урале и в Среднем Поволжье после венгерской миграции на запад. Основанием для этого предположения исследователи считают неоднократные контаминации известий арабских авторов о bašgurt* на Урале и венграх (majġar/majfar/maj‘ar), а также бросающуюся в глаза близость этих написаний. При этом, как отмечает И.Зимони, удовлетворительного с лингвистической точки зрения объяснения такому приравниванию нет [12, с.39-46]. Первое, что обращает на себя внимание при сопоставлении арабских написаний bašjurt/basjurt/bajġurd/bāšġurd c majġar/majfar/maj‘ar - это несовпадение графического облика названий: если все варианты написания, начинающиеся с х̣арфа «mim», различаются исключительно расстановкой точек в арабской записи, то из всех вариантов на х̣арф «ba’» к ним примыкает лишь один - bajġurd (совпадают три х̣арфа) (примечание: форма bajġurd (баджгурд) встречается лишь в работах арабского историка X в. ал-Мас‘ӯдū). Два х̣арфа - «ġayn» и «ra’» совпадают в написаниях типа bašġurd. Две согласных в конце слова характерны только для написаний на «ba’». Таким образом, фактическое сходство графического облика этнонимов ограничивается двумя х̣арфами.
Второй не объясненный исследователями факт - природа превращения угорского [majer] (орфографически - Moger) в majġar и тем более в bašjurt при заимствовании в языки, в которых представлены согласные [m], [j], [r], а их совместное употребление не наталкивается на фонетические ограничения. К последним относятся среднеперсидский, новоперсидский и арабский. Наконец, фонетическое и графическое соответствие [b] - [m] характерно именно для тюркских языков и, насколько известно авторам настоящей работы, неизвестно финно-угорским. Предположение о вторичном характере начальной [b], возникшей при заимствовании этнонима majer тюркоязычными предками башкир, также не находит языкового подтверждения: во-первых, хотя башкирским диалектам известно чередование [b] - [m] (boδ - moδ ‘лёд’), угорские заимствования в нем, как и в родственном сибирскотатарском, функционируют с устойчивой [m]: miläš ‘рябина’, mïšar ‘рябина’, mïšï ‘лось’ [5, с.20]. Таким образом, предположение об изначально угорском этническом и языковом наполнении этнонима bašgurt* в арабо-персидской географической традиции не находит подтверждения в реальном языковом материале.
Современный этноним bašqort достаточно уверенно возводится к общетюркским baš ‘голова’ и qurt/qurd ‘волк’, однако отсутствие ранних фиксаций этого наименования с х̣арфом «qaf» заставило ещё А.П.Ковалевского усомниться в данной этимологии. Наши соображения, приведённые на предыдущих страницах, показывают, однако, что появление х̣арфа «qaf» в арабских и персидских текстах IX-XI веков было едва ли возможно. Изначальный тюркский фонетический облик этого этнонима может быть реконструирован с опорой на данные сравнительно-исторического языкознания тюркских языков.
Современный башкирский язык является типичным представителем кыпчакской группы тюркских языков, однако в литературе неоднократно высказывалось предположение о его изначально огузском характере, утраченном в ходе «неоднократной кыпчакизации» [7, с.259]. Выделение из общетюркской общности праогузского и пракыпчакского языков-основ произошло, по-видимому, около середины IV века нашей эры [7, с.734]. При этом для общеогузского состояния глухая заднеязычная согласная [q] не реконструируется, её место в качестве пары [k] занимает звонкая нефрикативная [g]. Основа со значением ‘волк’ реконструируется с долгой гласной, причём озвончение начальной согласной охватывает не весь огузский ареал, а его азербайджанскую и туркменскую части [7, с.277-279]. Если признать истинным допущение об огузском характере языка-предка современного башкирского и принять во внимание его ареальную близость с туркменским и хорезмийским диалектом узбекского, то этноним его носителей может быть реконструирован как bašgūrt*, закономерно давший сначала среднеперсидское bašgurt*, а затем - арабское bašjurt.
Серия разделений внутри кыпчакской группы тюркских языков, приведшая к возникновению их современных подгрупп, началась около 970 года нашей эры. Для пракыпчакского и общекыпчакского состояний реконструируется заднеязычная согласная [q] и утрата оппозиции по долготе краткости гласных, поэтому кыпчакская реконструкция интересующего нас этнонима может быть представлена как bašqurt* [7, с.279]. Учитывая описанные выше фонетические особенности среднеперсидского языка, она также соответствует среднеперсидскому bašgurt*.
Арабские авторы X-XIII вв., лично или заочно познакомившиеся с башкирами (Ибн Фад̣лан, ал-Мас‘ӯдū, ал-Кāшг̣арū, ал-Г̣арнāтū, Йāк̣ӯт ар-Рӯмū, Закарйā’ ал-Ḳазвūнū и др.), отказались от форм башджурт/басджурт, видя в них устаревший и неактуальный персидский термин переходного периода от среднеперсидского к новоперсидскому. Поэтому они начали писать bāšġurt, bāšġurd, bašġirt, bajġurd, вероятно, приближая его к тюркскому, а точнее - восточно-огузскому произношению того времени. Обращают на себя внимание варианты с конечной звонкой согласной: возможно, они отражают рефлекс праогузской долгой гласной (ср. азербайджанское qurd, туркменское gurd). Если это так, то за х̣арфом «gayn» скрывается взрывной велярный звук, а носители этнонима действительно были носителями огузского или близкого к нему идиома.
Персоязычные историки XIII-XV вв. (Джувайнū, Рашūд ад-Дūн, ан-Нат̣анзū и др.) последовали примеру арабских коллег, также перейдя к использованию данной формы. Йāк̣ӯт ар-Рӯмӣ в своей знаменитой энциклопедии отметил этот важный нюанс относительно происхождения буквы «gayn» в рассматриваемом термине: «Башгурд: с сукуном над «шин» и неарабской «гайн»; некоторые говорят башджурд через «джим», а некоторые - башк̣урд через «к̣аф» [Йакут, 1977: 322]. Как видим, энциклопедист четко осознавал, что буква «gayn» передает неарабское, т.е. персидское, звучание. Поэтому в XIII-XV вв., когда тюркское присутствие на Ближнем Востоке стало максимально заметным, а его значительную часть составили носители кыпчакских идиомов, арабские авторы приблизились к кыпчакскому звучанию этнонима и топонима, начав писать бāшк̣урд (Ибн Са‘ūд, ад-Димашкū, ал-‘Умарū, ан-Нувайрū, Ḳарāт̣āй ал-͟Хазнадāр, ад-Давāдāрū, Ибн ͟Халдӯн и др.). Персы Х̣амдуллах Ḳазвūнū, Шараф ад-Дūн Йаздū и др. (XIV-XV вв.) вновь последовали их примеру.
Таким образом, самой ранней формой этнонима башкир в арабо-мусульманской литературе было название башджурт (bašjurt). Оно бытовало в работах арабоязычных авторов иранского происхождения VIII-XI вв., которые основывались на информации, составлявших так называемый Каспийский свод сведений. В свою очередь, его возникновение стало результатом арабизации термина bašgurt, имевшего хождение, если не в среднеперсидской литературе, то, по крайней мере, в устной речи персов и хорезмийцев. Эволюция написания этого этнонима может быть интерпретирована как отражение реальных фонетических процессов, сопровождавших выделение речи его носителей в самостоятельный тюркский язык.
Использованная литература
1. Бартольд, В. В. Извлечение из сочинения Гардизи «Зайн ал-а͟хбāр». Приложение к «Отчету о поездке в Среднюю Азию с научной целью. 1892-1894 гг.» // В. В. Бартольд. Сочинения. Т.VIII. - М.: Наука, 1973. - С. 23-62.
2. История башкирского народа. Том 2 / гл. ред. М.М. Кульшарипов; Ин-т истории, языка и литературы УНЦ РАН. - Уфа.: Гилем, 2012. - 400 с.
3. Йāк̣ӯт ар-Рӯмū. Му‘джам ал-булдāн. Джилд I. - Бейрут: Дāр с̣āдир, 1977. - 540 c.
4. Кузеев, Р. Г. Происхождение башкирского народа. Этнический состав, история расселения / Р. Г. Кузеев. — 2-е изд., доп. — Уфа: ДизайнПолиграф-Сервис, 2010. — 560 с.
5. Насипов, И. С. Финно-угорские заимствования в татарском языке. Автореф. дисс. … доктора филологических наук. - Казань, 2010. - 52 c.
6. Расторгуева, В. С. Среднеперсидский язык. - М.: Наука, ГРВЛ, 1966. - 160 c.
7. Сравнительно-историческая грамматика тюркских языков. Региональные реконструкции / Отв. ред. чл.-корр. РАН Э.Р. Тенишев. - М.: Наука, 2002. - 767 c.
8. Biruni, A. The book of instruction in the elements of the art of astrology by Abu’l-Rayhan Muhammad ibn Ahmed al-Biruni written in Ghaznah, 1029 A.D. / Trans. by R.Ramsay Wright. - London, 1934. - 333 p.
9. Czegledy K. Gardizi on the history of Central Asia // Acta Orientalia Hungaricae. T.27. - Budapest, 1972. - P.257-267.
10. Marquart, J. Über das Volkstum der Komanen. Abhandlungen der Kö niglichen Gesellschaft der Wissenschaften zu Gö ttingen. Philologisch - Historische Klasse. Neue Folge. Bd. XIII. - Berlin, 1914. - S. 25-238.
11. Persian loanwords in Arabic [Электронный ресурс] // BURJ BĀBIL. 31/05/2014. - Режим доступа: https://burjbaabil.com/2014/05/31/persian-loanwords-in-arabic/
12. Zimonyi, I. Muslim Sources on the Magyars in the Second Half of the 9th Century: The Magyar Chapter of the Jayhā nī Tradition. - Budapest, 2016. - 432 p.
Статья опубликована в сборнике «Башкиры в контексте междисциплинарных исследований тюркских народов Евразии: Материалы научной сессии по этнической истории и антропологии башкир (Уфа, 22-24 июня 2021 г. - Уфа: Самрау, 2021. С.330-336).