Гора Торатау и ее значение в жизни башкирского народа и человечества
16-11-2022, 15:37
Разрушение вековечных ценностей чревато глобальными катастрофами
Отрывок из книги доктора филологических наук, главного научного сотрудника ИИЯЛ УФИЦ РАН Розалии Султангареевой [Султангареева Р.Р. Башкирский фольклор: семантика, функции и традиции: Том 2: Календарный фольклор: миф и ритуал: - Уфа, Башк. Энцикл., 2019 - с.233-254].
Мудрость человечества в том, что жизненный опыт и многовековые знания зашифровываются в сюжетах мифов, символических образах, также продлевая свою жизнь, приобретают формы сакральных действ - ритуалов, запретов-предписаний и т. д. В этих знаниях обобщены священные и не имеющие равных по силе ценностности накопленного опыта достижения о невидимых жизнесмысловых связях Вселенной и человека, неограниченных потенциалах живой природы, энергетически сильных полях (местах) земли и т. д. В Башкортостане множество мест, называемых «изге урын» («священное место»), «изге тау» («священная гора»), «изге шишмә» («священный родник») и др. Древнейшая философия природопоклонничества башкира издревле зиждется на одухотворении, трепетном величании и обережении живой Природы. Отсюда непреходящие обычаи умилостивления, ритуальность поведения человека в пространстве священных мест. В обрядовой практике воочию проявляются и позиционируются доминанты не потребительского, а почтительного отношения и обережения Природы. По этой причине Природа еще до сих пор в сознании и культуре народного обрядования обнаруживает спасительные механизмы, способствует проявлению сил Любви человека к окружающей среде. На основе традиций проводятся календарнообрядовые празднества Нәүрез (Навруз), Сөмбөлә (Сумбуля), Кәкүк сәйе (Кукушкин чай), Оло аят (Большая молитва), «ямғыр саҡырыу» («инициирования дождя») и др. Преимущественно и только в памяти коренного населения, на чьей территории находятся святые места, горы, обнаруживаются уникальные свидетельства об их высокой роли и силе влияния. Таковы горы Нарыстау (Миякинский р-н), Ауештау, Иремель (Учалинский р-н), Сусактау (Альшеевский, Аургазинский р-ны), Масемтау (Бурзянский р-н), Балкантау (Давлекановский р-н), Кунгактау (Мелеузовский р-н) и др. Каждое из этих мест одухотворено, священно в генетической памяти, жизненной практике народа, занимает высший уровень многовекового почитания и обережения.
Издревле священная культовая гора Тратау среди них особо значительная. Красивейшая белокаменная гора, возвышающаяся на равнине, является памятником природы с 1965 года, охране подлежат все основные природные ее комплексы (Уникальные памятники природы, 2014, с. 177), а в ее почве обнаружены окаменелые останки животных и растений, живших миллионы лет назад (Там же, с. 4). По ряду признаков она представляет важную природную и духовную ценность в комплексе знаменитых священных гор мира, таких как Фудзияма, Койя, Асама (Япония), Кайлас (Тибет). В контексте «Тора», означающем бог (синонимичном с Ходай, Тенгри, Аллах), исконное значение горы связывается с ее первородным обожествлением и восприятием ее как Тенгритау. Первородно этимология башкирского «Тора» дает значение «стоит», восходя к глубокой древности. «Она самого начала жизни стоит, и потому так ее назвали предки - Тора» («Ул баҡый быуаттарҙан тора бит, шуға уны Торатау тигәндәр инде ата-бабалар») (ПМА, Ракаева Фаузия, 1936 г. р., с. Ишеево Ишимбайского р-на РБ). На основе анализа имени горы и связи ее с Всемирным потопом известный археолог В. Котов делает очень важный вывод о бытовании в прошлом у северо-восточных башкир самостоятельного варианта эпоса «Урал-батыр» (Котов, 2006, с. 76). Священность Тратау фиксируется в прочно удерживаемых еще в народной памяти верованиях, предписаниях, обрядах, связанных с сакрализацией горы и близлежащих к ней мест, озер, камней, также погребений святых авлий.
Культ гор, как и у многих народов, в башкирской духовности издревле является одним из распространенных концептов, изучен в трудах русских путешественников, собирателей старины. Башкиры, как отмечал П. Кудряшов, оказывали высшее почитание горе Болын-гус (кладбище близ г. Биляр). Прежде чем совершать восхождение, делали омовение, молились Богу, затем, становясь на колени, «ползут на гору так, что колени раздирают в кровь» (Кудряшов, 1820, с. 55). Комплекс ритуалов восхождения включал ряд функциональных действ: «на вершине горы молятся, зовут святых, просят помощи», затем «сходят, проводят обед», «где участвуют и магометане, и христиане», далее «идут с благоговением к священному источнику. Верят, что горы исцеляют» (Кудряшов, 1820, с. 55). Примечательно, что комплекс ритуалов почитания и паломничеств на священные горы еще сохраняется (с утерей некоторых эпизодов) в современной практике «горных» восхождений.
Представления о священности и необычайной силе горы основаны на многовековой давности реалиях истории земли, со временем в этносознании приобретших формы мифов, верований, преданий и легенд. Однако письменных свидетельств о сакральности горы и особом отношении к ней сохранилось мало. В тех сведениях, которые в свое время записали И.И. Лепехин, П. Рычков, С.И. Руденко, зафиксирована таинственная сила горы, ее важное место в духовной жизни народа. Русский академик И.И. Лепехин запечатлел свидетельства почитания горы Тратау: «Никто из них башкир на сию гору с нами идти не хотел, отговариваясь разными обетами, которыми они горе должны и которые еще не исполнены: ибо без исполнения обетов влазить на гору никто не может» (Лепехин, 1802, с. 32). Обязательность традиций выполнения долга (ниәт) перед горой проявляет истоки обожествления горы, воспринимаемой живой и благосклонной к соблюдающим правила поведения.
Исторические сведения о Тратау записал П.И. Рычков, называя ее крепостью, «где по сказанию башкирцев живал некоторый нагайский хан, почему она и называется Тура (Рычков, 1999, с. 126). Здесь имеется в виду великий хан Тора-бей, имя которого встречается уже в древней эпической родословной «Бабсаҡ менән Күсәк» («Бабсак и Кусяк»), где он действует как могучий Турахан. Глубокая древность названия таинства горы проецируется на фоне сообщений о Дешти Кыпчаке и трех поколениях этого первопредка: «его сын Алмай, обладающий колдовскими силами, жил на отрогах Туратаг» (БХИ, 2004, 247-се б.). Дочь Турахана (имя дается по названию горы, на отрогах которой тот жил) была замужем за Бабсак беем. В эпосе «Идукай и Мурадым», повествующем об исторических событиях XII-XIV веков, то есть об эпохе противостояния башкир, ногайцев против хана Туктамыша, гора Тратау упоминается как ставка хана. Очевидна связь имени хана в привязке с местностью, его владениями, что согласуется с обычаями древних тюрков. Имя хана действует далее и в более поздних фольклорных источниках: в изложенной в форме кубаира (эпоса) родословной «Баит Кинъякая», сочиненной после восстания 1773-1775 годов, Турахан упоминается как родоначальник, отец трех сыновей, имена которых становятся впоследствии названиями деревень Ишэй, Салих, Карайган (Надергулов, 2010, с. 232). Эти села находятся в нынешней территории Ишимбайского р-на РБ. Священность этих мест связывается с памятью о выдающихся личностях. Информации Г.Д. Шариповой (1956 г. р., д. Каныкай), записанные по времени раньше, чем наши, показывают более глубокие проекции на древность. Целенаправленно изучая историю местности и горы Тратау для сдачи зачета по предмету «землеведение», она смогла собрать множество интересных свидетельств об особой значимости в жизни народа горы Тратау. Весьма показательно, что в текстах фиксируются имена, относящиеся к эпическим сюжетам «Здесь некогда жили Кусэрхан, Кусмэсхан. Были тогда у людей, в древности, какие-то странные имена, как Түҙлек, Ябалаҡ», сообщали ей старожилы. Имя Турахана прочно удерживалось в эпическом наследии. В 1983 году в деревне Ибраево Ишимбайского района от Г.С. Набиуллиной (1906 г. р.) записано сказание «Кусярхан и Кусмясхан» (фольклорный фонд СГПИ), повествующее о любви Баянхылу и Кузыйкурпяс (популярный сюжет в тюркской сказительской культуре). В записи фольклориста Розы Нафиковой, сделанной в 1968 г. от Х.Ш. Султанмуратовой (1898 г. р., д. Ахмерово), этот же сюжет называется «Торахан и Текэхан» (Научный архив, ф. 3, оп. 2, д. 734). Эпос «Кузыйкурпяс и Маянхылу», где действуют те же герои, записан известным ученым А. Вахитовым от С. Галиаскарова (1898 г. р., д. Азнаево Ишимбайского р-на) (Там же, д. 734). Все это позволяет проводить привязку древнего лироэпического сюжета с данной местностью и творческими традициями, в которых центральным является образ реального Турахана. Имя хана проецируется как вторичное по отношению к названию горы, почитание которой восходит к глубокой древности.
Гора упоминается во многих других произведениях, но святость ее, как таковая, не конкретизируется. Народное осознание священности Тратау наиболее конкретно запечатлено в специальных правилах, нормах поведения возле горы. В народном этикете бытуют строгие запреты: всуе не называть имя горы, много не говорить о священных ее ценностях и чудесах во избежание утраты их силы или неприятия духами природы. Нарушение запретов и правил влечет тяжелые последствия, о которых упоминал в свое время академик И. Лепехин: «Один татарин, презирая сие священное место, на горе напакостил; но сия попытка даром ему не прошла: ибо весь его род в короткое время вымер» (Лепехин, 1802, с. 32). На фоне малочисленных письменных сведений о священности горы Тратау эти материалы весьма важны для воссоздания древнейших традиций почитания горы.
Значительно и наиболее полно дополняют свидетельства о сакральности горы устные истории, фольклорные жанры (предания, мифы, верования, правила поведения, песни и т. д.). Скудость как письменных, так и изустных материалов о святости горы связана с запретами рассказывать о силе и магии священных мест. Таинственность силы горы не разглашалась, действовали строгие запреты рассказывать о ней всуе. «Торатау - ул оло сер. Уның хатта исемен әйтергә, уның хаҡта күп һөйләргә ололар тыя ине, ярамай тип» («Тратау - это таинство. Старики запрещали даже произносить имя горы, и вообще много говорить о ней») (ПМА, 2016 г., З. Нигматуллин, 1936 г. р., г. Стерлитамак). Запреты неразглашения священности знаковых мест (предметов, имен и т. д.) имеют широкие ареалы и сферы влияния. «Не принято было всякий раз говорить и тем более сообщать чужеродцам о священности тех или иных мест» (ПМА, 2008 г., Хупъямал Сагадатова, 1923 г. р., д. Казмаш Абзелиловского р-на РБ). Ограничения и запреты, бытующие повсеместно, создавали значительный барьер для собирания материалов, а тем более чужеродцу, каким был для башкир И. Лепехин, которому с трудом удалось уговорить некоего сопроводить и подняться на гору. Характерную устойчивость проявляют бытующие поныне другие запреты, предписания по поведению возле Тратау: к горе нельзя идти без головного убора, смотреть на вершину против солнца, громко разговаривать (Сулейманова, 2005, с. 17). В активе памяти народа живы запреты плохо говорить о горе, ругаться, ломать деревья, а рвать или собирать травы на склоне можно только по совершении молитв (ПМА, 2016 г., Сурия Ракаева, 1960 г. р., с. Ишеево Ишимбайского р-на РБ); нельзя показывать пальцами на гору, а надо кивать головой, подбородком и т. д. На фоне этих знаний воспроизводятся народные традиции восприятия горы как сакрального, особо важного места, разделяющего мир на этот и другой, свой и чужой, профанный и сакральный, таинственно-магический (опасный), где предписывается соблюдение особых норм поведения.
Фольклорная память уникальна тем, что удерживает колоссальное множество древнейшей объективной и многоплановой информации, сохраняемой и доносимой на языке символов, преданий, мифов, а иногда - в форме практических способов и ритуалов. Эта память отображает те реалии и достоверности, которые преимущественно от точных наук особо объективны в силу их духовно-нравственной наполненности. Однако, к сожалению, они редко используются в других сферах науки или практике по причине того, что считаются «выдумкой, экзотикой или вымыслами низкого сознания».
Следует признать, что целенаправленного сбора фольклорных, этнографических и других материалов, которые наиболее полно отражали бы место горы в духовном мире башкирского народа, охватывали бы древние знания о горе Тратау, сделано не было. Метод доверительного комплексного опроса-беседы дает очень много того, что зачастую остается вне поля зрения ученых других дисциплин. Народные знания показывают, что Тратау, как и многие священные места, включается в мир особо ценностных явлений и традиций, когда гора в целом «понимается как образ мира, модель Вселенной, в которой отражены все основные элементы и параметры космического устройства» (Топоров, 2010, с. 307). Обширный фонд многообразных знаний, передаваемых из поколения в поколение, нормы восприятия и обережения могущественной горы устойчиво сохраняются в памяти народа, обнаруживая многовековой духовный опыт предков и высокую культуру отношения человека к Природе. Этнографические свидетельства и фольклоризованные проекции древнейших реалий, верований как формы первородных научных знаний о памятнике природы играют важную роль в осмыслении и постижении священности горы Тратау.
Собранные по живой памяти материалы дают самые разнообразные свидетельства о мировосприятии, философии и отношении коренного народа к своим святыням. Примечательна специфика фольклорного сознания и фольклорного творчества на фоне значимого явления. В образном языке текстов органичен синтез реалий, свидетельств, связанных со священными местами и художественных импровизаций, фантазий. Рассказы отличает чувственность, яркая символико-образная наполненность творческих обобщений. Особенность народного творчества в том, что глубоко поклонническое отношение к благодатным и исключительным местам облекается в яркие описания происходящих в сакральном пространстве чудес-хикматов, сверхъестественных событий. Исключительность чудесных мест воссоздается в образной символике, тексты наполняются сильным эмоциональным участием, событийной подачей фактов. В текстах запечатлевается искреннее неравнодушие рассказчика (очевидца) к священному объекту природы (место, дерево, скала, гора, родник и т. д.) и вера в чудеса, что являет импульсивное начало к сочинению сюжетов современных жанров быличек, преданий, сказов в целом. Типология явления тонко отмечена исследователем, когда «наука дает основу возникновения «слухов и толков», а фольклорное сознание определяет место этих слухов в системе представлений» (Голованов, 2016, с. 48). Фольклорные рассказы дают наиболее четкие представления о месте и роли горы в духовной жизни башкир.
Запись и фиксация материалов о Тратау показали, что художественно-эмоциональное восприятие и творческое воспроизводство действительности в фольклорном процессе еще живо в XXI веке и оно интенсивнее, ярче проявляется в отношении необычных явлений, чудес или драматических событий. Этот творческий опыт «при осмыслении непознанного свидетельствует о значимости для современного человека мысли о согласованном существовании людей в пределах национальной культуры и мира в целом» (Там же, с. 49). На фоне современных процессов, когда в настоящее время на разработку природного наследия не только российского, но и мирового уровня гор Тратау и Юрактау претендуют производители соды (Мелентьев, 2014, с. 4), особо активизируется народное сознание, генетическая память и творческая передача священности уникальной горы. Угроза разрушения горы глубоко затронула души людей, горячо любящих и хранящих в сердцах понимание священности горы Тратау. Драматичность событий обусловливает особую активацию донесения сакральных знаний. На этом фоне удалось записать сравнительно большой объем фольклорных свидетельств. Анализ материалов показывает, что различается несколько пластов и уровней приоритетных представлений о горе.
Гора Тратау предстает как мерило духовно-нравственного состояния и уверенности народа, материализованный дух Вселенной и Земли. Идея неприкосновенности связывается с особой силой влияния горы и наличием ее могущественных покровителей, «хозяев». Много раз удалось записать сведения о том, что «если разрушат гору - разрушится мир; выйдет большая черная вода, масло (ҡара май) и погубит все вокруг. Это ведь пуповина земли». «Издревле гора - место молений, обращений к Аллаху, но если разрушат гору, выйдет большая черная вода и затопит все кругом» (ПМА, Ишимбаева Фарида Кульбулдыевна, 1931 г. р., с. Урман-Бишкадак). В осознании народа Гора представляется чудесным проявлением божьего промысла. Происхождение ее связывается с велением Тенгри и могущественных сил Природы, Времени. «Гора - дар Тенгри-Ходая и создан великими силами Природы - водой, ветром, огнем, воздухом. Вода, находящаяся под Тратау - это слезы земли, слезы Тратау, потому нельзя их осквернять. Священность дана не людьми, и не людям ее отнимать, если хотят благ...» (ПМА, 2014 г., Х. Кутушева, 1930 г. р., д. Карайган Ишимбайского р-на РБ). Священность Тратау осознается как великий и живой дар Всевышнего, создавшего гору во имя безопасности и защищенности народа. Восхищает философия и безупречная сила народной логики осуждения, когда разделяется божественное право от прихотей и промыслов человека, не создавшего природные дары, но с алчностью посягающего на них.
Фольклорные рассказы удерживают реалии о почвенном составе горы и о ее куполообразности, полой изнутри. Образ горы рисуется как неприкосновенный Центр безопасности, созданный в изначальном первотворении. «Под горой большое море. Оно все затопит, если разрушить гору. Гора Торатау вот в такой форме сохранилась как память о древнее древнего мире (донъя), который был до нас. Вода ушла в землю, Создатель покрутил массы земли и закупорил в такой форме это место. Появилась гора». Впечатляет глобальное и обобщающее осознание и характеристика горы в свете историко-философских, экологических взглядов народа: «Прежний, другой мир, что был до людей, вот в такой форме горы и остался. Гора, как купол, закрыла подземную воду. Мир перевернется, под водой останемся, если беспокоить, рыть Торатау. Башкортостан ведь центр, пуповина Земли - Ер кендеге. Разве не знаете, что будет, если разорвать пуповину?!...» (ПМА, 2014 г., С. Сахауетдинова, 1950 г. р.) [Все следующие материалы записаны в Ишимбайском р-не РБ]. Информант передала эти откровения по рассказу Сэхэуетлдина муллы (1936-2012 гг.), который слыл в свое весьма просвещенным, широко образованным в округе человеком. В таковых информациях зашифрованы не случайные знания о составе, строении, геологической картине горы, которые еще не раскрыты в науке во всей полноте.
Народные празднества, обряды, собрания искони маркируют особое значение мест их проведения. Неприкосновенность и одухотворенность пространства горы связывается с памятью народа о священности йыйынов. «Там вместе обсуждали важные вопросы о жизни рода, советы проводили, разные башкирские рода обновляли клятвы верности, преданности друг другу. Это место - пуп земли, он держит подземное море, большую Воду. Если гору разрушат - придет большая беда» (ПМА, 2016 г., Ю.А. Кулманбетов, 1951 г. р., с. Кинзябулатово).
Территория Тратау - сакрально чистая земля, потому как обозначена, как все замечательные места, хранителями, покровителями высшей силы и влияния. «У горы есть “дух”, “хозяин”, который появляется в белом одеянии и охраняет ее. Семь-восемь лет назад вспыхнул пожар. Все видели, как во время пожара появился какой-то старец в белом и чудом погасил огонь. Пожар продолжался в течение восьми часов» (ПМА, 2014 г., Ш.Я. Сулейманова, 1926 г. р., с. Верхне-Арметово). В других рассказах образ хозяев-хранителей дополняется картинами об облике, «поведении» духа. «Старец был в зеленом чапане. Многие это издалека видели, совсем недавно я еще раз слышала об этом. Старец появился внезапно, бегал, тушил огонь взмахами руки, а потом исчез». Появившиеся на горе ветер или вихрь всегда являются знаками различения доброго от недоброго, грешника от безгрешного. «Иногда, если на нее поднимается непрошеный человек, то есть пьяный или не соблюдающий правила, то дух горы ни с того, ни с сего в ясный день поднимает бурю, ветер и прогоняет их» (ПМА, 2014 г., Ф.Д. Мухамадуллина, 1919 г. р., д. Салихово; А.Ш. Мухаметьянова, 1961 г. р., с. Урман-Бишкадак). «Поэтому прежде чем подняться на гору надо проверить свои выполненные ният, помыслы, просить прощения за грехи» (ПМА, 2014 г., Ф.Ш. Исянов, 1930 г. р., с. Ишеево).
Тратау в жизни народа - центр духовно-нравственного обновления и обретения новых сил, знаний и солидаризации масс. Эти значения горы маркирует проведение обрядов. Обычай, обряд и особое поведение в обряде охраняют человека от влияния этой среды, места обитания «духов, хозяев». На этом фоне сакральность горы акцентируется целым комплексом функциональных обрядов (обращение к горе, восхождение, присутствие на горе и т. д.). Обряды способствуют духовному обновлению, усилению энергетики человека, на горе реализуются возможности установления связи с высшими силами. Запреты о восхождении на гору к нынешним временам ослабевают. Тратау становится местом проведения круговых танцев, произнесения благопожеланий, сезонных восхождений. По обычаю, три раза в год поднимались на вершину Тратау для проведения календарных празднеств, коллективных молений: «Каждый год летом и осенью поднимались и произносили благопожелания, просили мира, достатка, водили на вершине горы круговой танец тунэрэк. Раньше совершались жертвоприношения, старики молились. Самое интересное было, когда после посева поднимались на гору и раскатывали много крашеных яиц с вершины горы, громко произнося благопожелания:
Илдәр имен булһын,
Игендәр күп булһын,
Ямғырҙар яуһын!
Балалар туҡ булһын!
Пусть страны в мире живут,
Пусть урожай будет обильный,
Дожди пусть будут!
Дети пусть сытыми будут!
«На горе мы всегда водили круговой танец, произнося такмаки. Самым популярным был танец «Парлы» («Парные»). Во время этого танца по знаку ведущего музыка резко останавливается. В это время кто с кем рядом окажется, с тем обнимаясь, падает на землю. Кувыркаясь, все скатываются в паре с горы вниз, громко, весело смеясь, выкрикивая благопожелания. Никто ни на кого не должен был обижаться. Всякое бывает ведь, если с чьим-то женихом, супругом или невестой вдруг придется обняться...» (ПМА, 2014 г., М.Д. Хайруллина, 1937 г. р., д. Ахмерово). Таковые действия первобытной магии плодородия зачастую сопровождали послепосевные обряды и были издревле традиционны в быту многих народов. Танцевально-игровые действия проецируют идеи магии подобия, когда супружеские половые имитации считались призывающими плодородные силы Земли.
В рассказах информантов ежегодные восхождения на гору представляются как способы усиления жизненных начал и ускорения исполнения желаний. Круговые хождения возле горы или на горе, моления с громким произнесением пожеланий в целях достижения успеха - обрядовые универсалии в мировых традициях почитания гор. Аналогичны тибетские, индийские, греческие, японские обряды восхождения на горы. Коллективные восхождения на Тратау в дни летнего солнцестояния, в весенний посевной период и осенью связаны с почитанием солнца и верой в то, что высокие горы как близкие места к Тенгри активируют исполнение благопожеланий. В эти периоды особо строго соблюдались правила и нормы почитания горы, которая выступает гарантом успеха. «Перед восхождением совершаем омовение, надеваем чистые одежды, произносим ният - обет о том, с какой надеждой и целью совершаем восхождение и говорим о том, что мы должны делать... Надо вначале обязательно просить позволения Аллаха Всевышнего и духа горы совершить подъем. Перед восхождением останавливаемся у подножия горы и совершаем молитву во имя “ризалык” - позволения Аллаха. Просим стоя лицом к горе, произносим восхваления Всевышнего и молим его о помощи:
Ярҙам бир, ташлама!
Аллам, һинән ярҙам!
Помоги, не бросай!
О, Аллах от тебя только помощь!
Ниәт - минән, ҡабул-һинән! Намерение - от меня, принятие - от тебя» (ПМА, Ф.К. Ишимбаева).
В рассказах фиксируются знания об особой силе влияния и энергетики Тратау. Однако живая Гора - она и судья, и наставник «Сказанное на горе пожелание обязательно исполняется. Однако нельзя говорить обидные слова горе, злиться на кого-либо и подниматься, если не выполнены обеты. Подниматься можно, только совершив полное омовение и только с чистыми помыслами и если выплачены все долги!» (ПМА, 2016 г., З.М. Адершина, 1941 г. р., д. Байгужа). Молитвословия, загадывания желаний, добрые примечания устойчиво входят в практику обрядовых восхождений и основным содержанием их предусматриваются производительные и обережные цели.
Народная память - самый древний и первородный принцип сохранения опыта и реалий Жизни. Потому к ним допустимо глубоко доверительное отношение при критически разумном прочтении символики информаций. В культурных текстах лаконично фольклоризованы неведомые нам сигналы, посылаемые безмолвным языком могучей горы. Умение слушать и слышать язык горы - это область знаний о неведомом и тайном. Память народа поразительна - и эти знания обнаруживают следы в народных знаниях. «Гора дышит и гора видит, кто на ней. Если есть какие-то недопустимые явления - она не пускает на себя. Находятся причины для отложения восхождения..» (ПМА, Г.Д. Шарипова). «Некоторые чувствуют особое влияние и волнение на ней. Искренним гора дарует настроение и силы, неискренним - равнодушие». Реальные участники событий исторического прошлого свидетельствуют об особенностях строения Тратау: «Гора - пустая она. Ее если и разрушат, найдут не то, что ищут, не для такого добра Бог ее создал. Добра, извести горной ненадолго хватит. Мы там работали, известь жгли в пятидесятых годах. Знаем. Как-то однажды глубоко копали, потому услышали страшный шум большой воды, странный тревожный гул какой-то, и струя масла черного потекла. После этого нас туда больше не пустили. Закрыли шурф и велели молчать» (ПМА, 2014 г., М.Ф. Залипская, 1939 г. р., д. Шихан). Так эти реалии совпадают с фольклорными верованиями о черном масле внутри горы (об этом говорилось выше). Восхищает образность осознания и передачи глобальных событий, касающихся мироздания. Память представителя коренного народа лаконично и цепко обобщает и доносит события вневременной давности. «Когда большое море ушло, силы неведомые закрыли земную полость этой огромной горой-известняком. Как будто закупорили» (ПМА, А. Алтынгужина). Так Тратау представляется как купол, закрывающий переход от земного к подземному миру, полый изнутри.
В фольклоре никогда не бывает случайных мотивов и образов. Реалии пустоты, куполообразности ярко фольклоризованы в плясовых и игровых такмаках. «Во время весенних, летних игрищ поднимались на гору и водили тунэрэк (хоровод), а земля под нашими ногами гулко звучала, как пустая бочка («ер ҡумпылдап тора ине беҙ бейегәндә, буш мискә һымаҡ»). Это мы слышали всегда. Вот такие произносили такмаки еще:
Иптәшкәйем, күрәһеңме,
Торатау - аҫыл ҡыуыш,
Һәр кемде лә беҙҙең кеүек
Айыра микән тормош?
Дружочек мой, ты видишь ли
Тратау - чудный шалаш,
Неужели всех, как и нас,
Разлучает эта жизнь?
Рассказ о случившихся на священной горе Тратау событиях отличается философскими, нравственно-этическими обобщениями. Фольклорный текст формируется как «язык живой Природы - живым». «Внутри гора полая, всегда слышали, как гулко отзываются все танцы, также и постоянный звук падающей с высоты журчащей воды. Много приезжают сюда. Один из туристов из Перми в страшном испуге соскочил, услышав звуки под землей, далее это же слышали почти 20 человек. Земля под горой будто кричала, стонала говорят. Все услышали одни и те же страшные звуки. Это было предупреждение горы о надвигающейся опасности. Также было перед войной 1941 года. Все голоса войны озвучила тогда гора. Так гора рассказала о своей Памяти, памяти земли: как взрывы гремят, из ружей стреляют, гул самолетов, все слышно было, говорят. Я записала все это от Умергали бабая. Этому старцу в 1977 году было 100 лет, когда рассказывал об этом» (ПМА, 2014 г., Г.Д. Шарипова, д. Каныкай).
В мировоззренческих обобщениях гора - зримый гарант гармонии и мира, олицетворяет дух башкирского народа, хранителя Земли. «Торатау хранит силу - ҡот башкирского народа». «Торатау ведь образована от слова “Тора”, то есть “стоит”. Пока стоит она - будет стоять и страна башкир» (ПМА, З. Нигматуллин, г. Стерлитамак). Чудодейственность горы обобщается в рассказах-приметах, событийность которых непосредственно связана с жизненными реалиями (исполнение желаний, исцеление, вымаливание дитя, возвращение из армии и т. д.) и обрядами. «Во время войны мы каждую пятницу поднимались на гору и молили о победе. Тот, кто совершил по совету стариков 7 кругов вокруг горы, все вернулись живыми». «Бесплодные женщины дитя просили. Идут к знахарке, а она и говорит, мол, «а ты попроси у горы! Обойди ее!». «Мы на горе произносили благопожелания во имя мира и счастья Ер-Һыу (Земли-Воды). Она ведь всегда ждет молитвы от человека, вот тогда и земля, и мы сил набираемся» (Ф. Мухамадуллина). «Перед уходом на войну в 1941 году муллы читали молитвы, просили Всевышнего возле горы, чтобы благополучно все вернулись» (2014 г., Г. Шарипова записала от столетних Умергали бабая и Гульфаризы инэй). «Нам говорили, что кружный ход возле горы Торатау помогает избежать беды, спасает от болезней, способствует исполнению желаний» (ПМА, 2014 г., З.А. Шарипова, 1921 г. р., д. Каныкай). Ритуалы обхода занимают особое место в обрядовой культуре народов. Нет ни одного акта ритуализации событий, где бы не применялся круговой обход: это основное смысловое действо в ритуалах интронизации хана, целительных актах, свадебных причитаниях, посвятительных действиях и календарных празднествах, также во время мора и эпидемий и т. д. В универсалиях кругового обхода сакрализованы охранительные, плодородные, умилостивительные цели, он действует «как способ обращения к божествам, включения в движения природы, мироздания, также усиливает цели в утверждении желаемого» (Султангареева, 2013, с. 145). Устойчивость этого действа обхода в этносознании обусловлена рядом причин, потому как «является актом космизации. В нем демонстрируется собирание, единение, то есть действие, противоположное Хаосу и аналогичное гармонии, или, точнее, ее сотворению» (Фролов, 1991, с. 114). В осмыслении символики форм здесь явствует соотношение между центром и окружностью, когда «окружность не могла бы существовать без своего центра, в то время как центр абсолютно независим от нее» (Генон, 2002, с. 87-89). Башкирские обряды обхода возле горы Тратау - это древнейшие моделирования движения мира вокруг центра, способы поддерживания гармонии и продвижения идей о жизненных благах. Реализацию этих идей активизирует по сути священная гора.
Погребения провидцев - особо знаковый маркер ценностности и священности пространства Тратау. Обожествление горы как неприкосновенной святыни актируется на фоне многовекового почитания святых авлий (әүлиә) и их погребений. Гора Тратау - последняя обитель могучих мудрецов и провидцев. Обычаи погребения умерших на вершинах гор восходят к доисламским традициям (Хисамитдинова, 2011, с. 321-325). Погребение святых-провидцев на горах включается в комплекс культового отношения к избранникам Всевышнего (аналогичные погребения находятся на горе Ауеш в Учалинском, Нарыстау в Миякинском р-нах РБ и др.). Авлии издревле пользовались особым почитанием и в силу необычайных чудодейственных сил, неисчерпаемой благодетели людям окружались ореолом священности и неприкосновенности. На горе Тратау и ее отрогах, по рассказам информантов, погребено более сорока восьми святых провидцев-авлий, религиозных служителей, в честь памяти которых издавна совершались паломничества к могилам и коллективные моления» (ПМА, 2014 г., Кутушева Хасбиямал, д. Урман-Бишкадак; Аккулова Фания Гафаровна, 1930 г. р.; Юмагужин Юлай Мугаттарович, 1947 г. р., д. Макар; Тагирова Хатира Шарафетдиновна, 1933 г. р., д. Макарово). В свидетельствах, рассказанных этими информаторами, язык ритуалов сохраняет в высшей степени почтительное, культово-поклонническое отношение к местам погребений провидцев. «Раньше, как рассказывали пожилые, перед восхождением на гору садились на колени и таким образом проходили сорок шагов до склона горы. Не вставали, пока в кровь не раздерут колени, затем молятся, произносят аяты (доға - молитвы) в честь духов авлий и предков». Необходимость практики паломничества часто аргументируется высказываниями самих святых. Авлии завещали живым: «Посвящайте нам молитвы во имя безопасности родных земель». Цепко удерживаются заповеди предков о том, что несоблюдение правил почитания или, еще хуже - осквернение могил авлий чревато тяжелыми последствиями. «Присутствие» духов авлий на горе у фольклороносителя не вызывает сомнений: «если случаются какие-то нарушения, то хозяева, духи авлий показываются в облике какой-нибудь живности, потому как гора эта имеет свои чудеса». Осознание священности в текстах всегда сопряжено сведениями о духах предков, авлий как могучих хранителей и покровителей Тратау: они «показываются», «наказывают», «приходят», «защищают» родные места и народ. «И сейчас там ходят они, хранители» (Ш. Сулейманова). Стихийные бедствия являются самым распространенным знаком неприятия духами авлий каких-то негативов в поступках людей. «Хранители Торатау управляют вихрем (өйөрмә), который появляется, если поднимаются на гору недобрые или неискренние, со злыми намерениями люди. Вихрь тут же отметеливает их с вершины» (ПМА, 2016 г., А.Х. Булатова, 1926 г. р., с. Хайраново). Конкретизируются имена авлий и их отношение к неблаговидным поступкам людей. «Нас раньше на гору моя бабушка водила. Обязательно несколько человек и в год три раза поднимались. На надмогильных камнях высечены имена «Маулит», а со стороны Нугайской дороги - могила второго авлии - Абубакира. Десять лет назад разбросали даже камни, перекладины с этих священных могил авлий, вот, нелюди! Это и есть ахрызаман - конец света, когда оскверняют последние обители предков, когда думы царей только о деньгах и дела их движут только деньги («ахрызаманда әруах маҡамын тапарҙар, батшалар тик аҡса ҡыуырҙар, ти бит») (ПМА, 2014 г., Ф.К. Ишембаева, 1931 г. р.). Так, опасения о целостности и сохранности горы прозорливо связываются со знаниями пожилых людей о необузданности инстинктов общества, переживающего духовный кризис. «Умергали бабай когда еще ведь предупреждал о том, чтобы мол, не дай Аллах, Торатау будут копать. Думаете, авлии не видят, не знают и простят людям это кощунство с горой?! Ведь они, души провидцев, вон, в 1977 году показывались уже, в белых одеяниях, с палками в руках! Торатау - пуп земли. Есть подводное море под горой, а Торатау держит его, как человека держит пупок. Оно и выйдет, если взорвут Торатау …» Конкретизация имен авлий и их хикматов (чудес) дается в контексте верований в духов предков: «Маулит был одним из первых, самых могучих провидцев, владел такими знаниями, что мог на расстоянии лечить, тушить пожары, прорицать будущее». Осознание священности и святости особо одаренных людей, авлий применительно к исламу всегда вызывает недоверие, в почитании этом видится «многобожие», недозволенное новшество, искажающее первоначальную чистоту ислама (Петрушевский, 1966, с. 236). Однако, изучение религиозного фольклора показывает, что в народной религии и представлениях «поклонение святым не противоречит учению о едином Аллахе» (Басилов, 1970, с. 140). В народной этике паломничеств на места святых погребений четко прослеживаются грани осознания воли Всевышнего и культового почитания: «Нельзя возле могил просить у святых авлий, а надо совершать молитвы во имя Аллаха. Провидцы слышат только веления Аллаха и могут передать Ему молитвы живых. Зыярат кылыу совершали предки во имя Аллаха и его воли, во имя довольства эруах …» (ПМА, 2014 г., С.Г. Кутлуахметов, 1929 г. р., д. Кинзябулатово). Информант - мулла в сельской мечети. Реалии почитания авлий ничего общего не имеют со слепым поклонением чему-либо, кроме Аллаха. Авлии в народе почитаются как посланники Аллаха, посредники между Всевышним и людьми, святость авлий осознается и принимается как высший дар людям.
Подземные мечети, пещеры уединений религиозных просвещенных - распространенное явление в тюркской древности. Пещера внутри горы Тратау обнаруживает параллели с таковыми традициями и представляется как место уединений религиозных лиц и мулл. «В этой пещере ведь раньше молились муллы в течение нескольких недель, не выходя из нее. После, выйдя оттуда, народу ведали различные знания о тайнах земли, наставляли на путь истины и праведности». «В пещере был чистый родник, водой которого совершали омовения». Огромную пещеру в Тратау в свое время замуровали, однако в памяти сохранились свидетельства о ее функциональности (так, это место называлось «мулла өңө» - «пещера муллы»). Даются сопровождающие объяснения об их происхождении и значении «Когда наступали тревожные события, мулл прятали от врагов, ведь их ум и опыт всегда нужны были народу» (ПМА, 2016 г., Г.Я. Якупов, 1919 г. р., д. Хайраново).
«Посвященные в тайные знания мудрецы (“оло укымышлылар, белмәгәнде белеүселәр”) в течение нескольких дней читали в пещере Торатау молитвы во имя мира, совершали омовения в чистой воде, находящейся внутри Торатау, затем выходили в народ освящать умы (“аңғартып асыҡ белем таратҡандар, доға әйткәндәр”)» (ПМА, 2014 г., А.А. Шарипова, 1921 г. р., д. Каныкай). В лаконичных информациях заключены ценностные знания, проецирующие мировые практики аскетических уединений (Мырзабекулы, 2010, с. 55-63), посвященности одаренных лиц в глубинные религиозные знания.
По-видимому, речь идет о святилищах, имеющихся внутри горы. Эти данные напрямую связываются с древнейшими традициями, когда провидцы, религиозные служители совершенствовали свои знания в пещерах, подземных мечетях, ведя аскетический образ жизни во имя освоения новых переходных ступеней и посвящений себя Всевышнему (Бекет-ата, 2010, с. 115-127).
Фиксированность специальных обрядовых блюд и ритуалов умилостивлений, приношений, посвящаемых горе, свидетельствует об особом месте вершин горы и масштабности ритуальных праздников. «Возле пещеры и горы каждый год совершали жертвоприношения, резали барана, варили и собирали много народу на угощение “Торатау ашы” (“Суп Торатау”), готовили халма (һалма - квадратные кусочки теста) для супа. На этих празднествах даже участвовали паломники из Казахстана, Узбекистана, Турции (ПМА, 2014 г., Х.Б.Кутушева, 1930 г. р., д. Карайган). Обряд восходит к древнейшим культовым традициям, совершаемым на избранных участках земли, священных местах, и типологичен с культурой многих народов. Еще в начале XX века С.И. Руденко наблюдал принесенные башкирами духам гор жертвы: это медные монеты, украшения женских нагрудников, кусков материй (Руденко, 2006, с. 268). Вершина горы в мифологии «олицетворяет Небо, где обитают боги, а под горой находится Нижний мир, где обитают злые духи» (Топоров, 2010, с. 307). В этой связи приношения относятся к умилостивительным жертвам во имя Тенгри и божеств земли. Обнаруживаются параллели с древнетюркскими традициями, когда хан со своими вельможами ежегодно приносил жертву в пещере предков, а в средней декаде пятой луны приносил жертву духу Неба» (Бичурин, 1950, с. 230). Основные компоненты в почитании горы (гора называлась Бодын-инли - «дух, покровитель страны»), на вершине которой не было ни деревьев, ни растений, были таковы: 1) жертвоприношение совершается в пещере, у реки духу неба; 3) на вершине горы предполагается нанесение ритуальных рисунков (Там же, с. 230). Совершаемые на горе эти обряды могут быть и не идентичными, они трансформируются, происходит сращение доисламских и исламских мотивов. Ныне башкиры вкушают принесенную пищу, произносят молитвы, некоторые привязывают ленты на ветки кустовых деревьев у подножия горы. Типологичны традиции казахов, кыргызов (Табалдиев, 2009, с. 319). После трапез посетители снова вместе читают молитвы. Во всех случаях ритуал - символ высшего почитания. Проводя ритуалы, моления, индивид становится активизатором «священных мест», проводником определенно важных и особых знаний. Священные земли в этом случае «получают информацию о сегодняшних реалиях живой среды, на основе которой строится вся энергоинформационная «политика» (Мамыев, 2009, с. 294). Свидетельства о том, что под горой была пещера, в которой совершались ритуалы, подтверждаются археологическими данными. По совершении раскопок и исследовании большой археологической коллекции установлено, что памятник природы Тратау - святилище, существующее непрерывно с середины 1 века нашей эры (Сметанин, 2001, с. 48). В дальнейшем эти выводы были подтверждены башкирскими археологами (Котов, Овсянников, 1998, с. 131-136).
Тратау - историческое место проведения значимых в жизни рода народных собраний. Информанты владеют знаниями из древних рукописных источников, что «в 1710 году состоялся большой йыйын возле горы Торатау, где участвовали там и мензелинские башкиры, обсуждали вопросы мира, избрания глав войск, батыров». Интересно уточняется народная этимология названий гор. «Здесь очень давно великие ханы жили, проводили совет, выбирали глав войск, родов (ханов). Шаһ - это хан, глава. Вот потому и назвали Шахтау». (ПМА, 2014 г., Ф.Ш. Гималитдинов, 1944 г. р., д. Ишэй, по профессии юрист и врач). Он же сообщил, что Шахтау и Тратау связаны глубокими подземными путями. Их разорвать - значит, открыть путь к страшной экологической катастрофе.
По особенностям территориального расположения, географическим измерениям, ландшафтным показателям Тратау находится в ряду священных гор Фудзияма, Асама, Койя (Япония), Кайлас (Тибет, Китай), Кайлаш (Индия) и других, также имеющих в своем окружении чистые святые озера (Манасаровар, Йонгликонг и др.). Возле Тратау находится озеро с чистейшей водой Тугарсалган (Дугарсык). Необычайная история и сила озерной воды фольклоризована в быличках. «Тот, кто искупается в этой воде, не будет болеть целый год. Раньше говорили, что тот, кто будет молиться и купаться в этой воде, пить ее, не принимая другую пищу в течение сорока дней, приобретет могучую силу и молодость» (ПМА, 2014 г., Х. Кутушева, 1930 г. р., д. Карайган). В народных знаниях фиксируются как чудодейственная, так и масштабная практическая роль горы и озера в Природе: «Торатау держит климат. Вода в озере никогда не меняется. Дожди ли, ветер ли - Торатау все регулирует. По этой горе мы узнаем погоду, состояние души нашей природы» (Ф.Ш. Гималитдинов).
Известно, что гора оказывает особое влияние на настроение, физиологическое состояние людей. «Ребенок не мог долго говорить. Проезжая, остановились, он посмотрел на гору и на удивление всех повторил сразу за мной название горы: Татау! Татау! А потом и вовсе язык открылся». Целители, курязя, народные лекари признаются, что регулярно совершают восхождения и моления, берут силы у Тратау (ПМА, 2014 г., Г.Н. Ибрасова, 1962 г. р., целительница; М. Мухаметьянов, 1961 г. р., костоправ). Все, кто поднимается на гору Тратау, чувствуют необычайный прилив сил, волны бодрости, эмоции обновления и радости.
Тратау, таким образом, и в сегодняшнем осознании народа святая, родная и красивейшая гора, символ духовной, нравственной состоятельности и целостности мироздания. Осознание священности горы - неразрывная часть гармоничной жизни народа и его бытности, стержневое звено в цепи исторической закономерности, по которой на протяжении веков, из поколения в поколение передавались ценнейшие знания в целях сохранения духовно-нравственного облика человека и облика Земли.
По своему строению, содержанию и внешнему облику Тратау напоминает кенотафы, на вершинах которых ничего не растет и они полые внутри. Кенотафы - курганы без захоронений. «Это сознательные сооружения со скрытой психофизической и функциональной предназначенностью и нацелены на участие и организацию психо-экологической динамики данного региона» (Мамыев, 2009, с. 295). Допускаем, что это великое строение далеких цивилизаций доверено поколениям для испытания на человечность и разумность сохранения мира в Мире.
В народе с Тратау связаны самые сокровенные, глубоко трепетные чувства родства и неделимого с ней единства. Это великое чувство любви и почитания прошло вековые испытания, наполняясь в каждом витке времени новыми осмыслениями, предписаниями и откровениями. Высшей степени чувство духовной близости с горой и неизменное, непрерывно многовековое обережение священного Тратау поддерживает в башкирах осознание единого народа со своей могучей святыней-символом Государства. Особо концептуален известный исследователь: «Гора Тора-Тау занимала одно из центральных мест в мифопоэтическом осмыслении башкирами Природы, являясь символом «Мировой горы», мифологического центра территории расселения башкир в среднем течении реки Белой. Гора Тора-Тау олицетворяет собой священную историю и политический миф башкир, гора играла заметную роль в их осознании себя как субъекта истории» (Котов, 2018, с. 114).
Таким образом, этнографические, фольклорные свидетельства, предания, былички, мифы - это некий невидимый в отличие от историко-археологических данных культурный пласт, сохранивший давно исчезнувшие реалии истории, это те загадки, которые необходимо изучить в сфере новых научных осмыслений и пользования в современности.
Священное и неприкосновенное место, непосредственно связанное с духовной жизнью, нравственно-этическими нормами поведения - это традиционные знания коренного населения, выработанные веками и с которыми обязана считаться цивилизация во имя своего выживания. С целостностью и сохранностью сакральной горы в народных представлениях связываются идеи мира, благополучия не только башкирского, но всего народа России в целом. В фольклорных произведениях, обычаях, связанных с Тратау, запечатлены архаичные реалии и свидетельства об одном из энергетически могучих мест земли. Забвение государственной и планетарной ценностности этих и других святынь (народное творчество, эпос, погребения авлий, святые родники и т. д.), пренебрежение к сигналам, смоделированным в мифах, нормах поведения, запретах - это следствие неумения считывать в этих культурных кодах необходимые в развитии общества разумные опыты и уроки предков. Одностороннее и сугубо материалистическое понимание явлений, событий, связанных с историей хоть одного из могущественных святынь человечества как особо важных частей организма Земли-Матери, может привести к духовному обнищанию и потере нравственно-экологических традиций. Более того, разрушение вековечных ценностей чревато глобальными катастрофами.
Жизнь Тратау - это неделимая часть жизни башкирского народа, его духовного, психоэмоционального покоя и гармонии. Обряды, предписания - свод мудрости коренного народа, необходимость постижения и пользования которыми с особой остротой назрела в эпоху экологического кризиса. В народе бытует переданная предками великая мудрость: «Ирҙе ир иткән ҡатын, халыҡты халыҡ иткән - Ер» («Мужчину мужчиной делает женщина, народ народом творит Земля»). Сакральная сила горы Тратау несметна и потому творит, благословляет и вдохновляет народный Дух. Народом сможет назваться тот, кто не рушит, а бережет священные места и земли свои. Сможем ли мы называться народом, если не сохраним святыни сами? Ведь святые места, люди, горы объединяют и превращают толпу в народ. Почитание и обережение наследий предков, неопознанных смысловых кодов явлений обеспечивают вековечную мудрость добродетели. На этом качестве удерживается и вечно дышит Традиция.
До тех пор, пока в культуре того или иного Народа соблюдается сакральность, то сохраняется и традиция, но если профанируется и уходит сакральность ценностных явлений, то теряется и традиция. Без традиций народ исчезает с мировой арены как исчерпавший свою жизненную энергию и Дух. Такова логика эволюции Жизни и бытия во Времени этноса.
Сформировавшиеся за много веков проживания народа на местах своего обитания нормы поведения, воззрения о природе и ее замечательных достоинствах исследователи называют «экспертными знаниями», что наиболее точно передает суть, замысел и глубокое их содержание. Свод этих знаний есть не что иное, как образец высокого кодекса чести народа, который заботится об устойчивости всего человеческого общества, его жизненной энергии и гармонии Жизни. В народных знаниях представлена система государствообразующих норм. Принципы, ярко интеллектуальные решения по обережению земли, природы свойственны в основном коренным народам, на территории которых имеются эти священные места. Табуация этих ценностей, неприемлемость посвящений «чужого» в силы и тайны особых мест - это высшая культура аборигена, заинтересованного в сохранности святынь от дурного глаза и влияния. Потому легковесные и ироничные выводы потребителей о том, что «народ, мол, и не помнит о святости Тратау», - далеки от истины. Неприкосновенность священной горы должна стать предметом заботы и обережения цивилизованного общества, так как представляет Принцип не только национального, но и мирового уровня. Отрадно, что Тратау вновь восстанавливается в качестве одного из объектов сакральной географии и национального символа (Хамидуллин, 2018, с. 131). Экологические знания народов развивались на фоне многовековой непрерывной традиции установления незыблемых согласительных отношений Человек-Природа (в противовес нынешнему потреблению ради потребления). Разумное пользование народными принципами проживания в природе напрямую связано с заботой о сохранении жизни, истории как земли обетования, так и жизнедеятельности, духовной культуры целого человечества.
Отрывок из книги доктора филологических наук, главного научного сотрудника ИИЯЛ УФИЦ РАН Розалии Султангареевой [Султангареева Р.Р. Башкирский фольклор: семантика, функции и традиции: Том 2: Календарный фольклор: миф и ритуал: - Уфа, Башк. Энцикл., 2019 - с.233-254].
Мудрость человечества в том, что жизненный опыт и многовековые знания зашифровываются в сюжетах мифов, символических образах, также продлевая свою жизнь, приобретают формы сакральных действ - ритуалов, запретов-предписаний и т. д. В этих знаниях обобщены священные и не имеющие равных по силе ценностности накопленного опыта достижения о невидимых жизнесмысловых связях Вселенной и человека, неограниченных потенциалах живой природы, энергетически сильных полях (местах) земли и т. д. В Башкортостане множество мест, называемых «изге урын» («священное место»), «изге тау» («священная гора»), «изге шишмә» («священный родник») и др. Древнейшая философия природопоклонничества башкира издревле зиждется на одухотворении, трепетном величании и обережении живой Природы. Отсюда непреходящие обычаи умилостивления, ритуальность поведения человека в пространстве священных мест. В обрядовой практике воочию проявляются и позиционируются доминанты не потребительского, а почтительного отношения и обережения Природы. По этой причине Природа еще до сих пор в сознании и культуре народного обрядования обнаруживает спасительные механизмы, способствует проявлению сил Любви человека к окружающей среде. На основе традиций проводятся календарнообрядовые празднества Нәүрез (Навруз), Сөмбөлә (Сумбуля), Кәкүк сәйе (Кукушкин чай), Оло аят (Большая молитва), «ямғыр саҡырыу» («инициирования дождя») и др. Преимущественно и только в памяти коренного населения, на чьей территории находятся святые места, горы, обнаруживаются уникальные свидетельства об их высокой роли и силе влияния. Таковы горы Нарыстау (Миякинский р-н), Ауештау, Иремель (Учалинский р-н), Сусактау (Альшеевский, Аургазинский р-ны), Масемтау (Бурзянский р-н), Балкантау (Давлекановский р-н), Кунгактау (Мелеузовский р-н) и др. Каждое из этих мест одухотворено, священно в генетической памяти, жизненной практике народа, занимает высший уровень многовекового почитания и обережения.
Издревле священная культовая гора Тратау среди них особо значительная. Красивейшая белокаменная гора, возвышающаяся на равнине, является памятником природы с 1965 года, охране подлежат все основные природные ее комплексы (Уникальные памятники природы, 2014, с. 177), а в ее почве обнаружены окаменелые останки животных и растений, живших миллионы лет назад (Там же, с. 4). По ряду признаков она представляет важную природную и духовную ценность в комплексе знаменитых священных гор мира, таких как Фудзияма, Койя, Асама (Япония), Кайлас (Тибет). В контексте «Тора», означающем бог (синонимичном с Ходай, Тенгри, Аллах), исконное значение горы связывается с ее первородным обожествлением и восприятием ее как Тенгритау. Первородно этимология башкирского «Тора» дает значение «стоит», восходя к глубокой древности. «Она самого начала жизни стоит, и потому так ее назвали предки - Тора» («Ул баҡый быуаттарҙан тора бит, шуға уны Торатау тигәндәр инде ата-бабалар») (ПМА, Ракаева Фаузия, 1936 г. р., с. Ишеево Ишимбайского р-на РБ). На основе анализа имени горы и связи ее с Всемирным потопом известный археолог В. Котов делает очень важный вывод о бытовании в прошлом у северо-восточных башкир самостоятельного варианта эпоса «Урал-батыр» (Котов, 2006, с. 76). Священность Тратау фиксируется в прочно удерживаемых еще в народной памяти верованиях, предписаниях, обрядах, связанных с сакрализацией горы и близлежащих к ней мест, озер, камней, также погребений святых авлий.
Культ гор, как и у многих народов, в башкирской духовности издревле является одним из распространенных концептов, изучен в трудах русских путешественников, собирателей старины. Башкиры, как отмечал П. Кудряшов, оказывали высшее почитание горе Болын-гус (кладбище близ г. Биляр). Прежде чем совершать восхождение, делали омовение, молились Богу, затем, становясь на колени, «ползут на гору так, что колени раздирают в кровь» (Кудряшов, 1820, с. 55). Комплекс ритуалов восхождения включал ряд функциональных действ: «на вершине горы молятся, зовут святых, просят помощи», затем «сходят, проводят обед», «где участвуют и магометане, и христиане», далее «идут с благоговением к священному источнику. Верят, что горы исцеляют» (Кудряшов, 1820, с. 55). Примечательно, что комплекс ритуалов почитания и паломничеств на священные горы еще сохраняется (с утерей некоторых эпизодов) в современной практике «горных» восхождений.
Представления о священности и необычайной силе горы основаны на многовековой давности реалиях истории земли, со временем в этносознании приобретших формы мифов, верований, преданий и легенд. Однако письменных свидетельств о сакральности горы и особом отношении к ней сохранилось мало. В тех сведениях, которые в свое время записали И.И. Лепехин, П. Рычков, С.И. Руденко, зафиксирована таинственная сила горы, ее важное место в духовной жизни народа. Русский академик И.И. Лепехин запечатлел свидетельства почитания горы Тратау: «Никто из них башкир на сию гору с нами идти не хотел, отговариваясь разными обетами, которыми они горе должны и которые еще не исполнены: ибо без исполнения обетов влазить на гору никто не может» (Лепехин, 1802, с. 32). Обязательность традиций выполнения долга (ниәт) перед горой проявляет истоки обожествления горы, воспринимаемой живой и благосклонной к соблюдающим правила поведения.
Исторические сведения о Тратау записал П.И. Рычков, называя ее крепостью, «где по сказанию башкирцев живал некоторый нагайский хан, почему она и называется Тура (Рычков, 1999, с. 126). Здесь имеется в виду великий хан Тора-бей, имя которого встречается уже в древней эпической родословной «Бабсаҡ менән Күсәк» («Бабсак и Кусяк»), где он действует как могучий Турахан. Глубокая древность названия таинства горы проецируется на фоне сообщений о Дешти Кыпчаке и трех поколениях этого первопредка: «его сын Алмай, обладающий колдовскими силами, жил на отрогах Туратаг» (БХИ, 2004, 247-се б.). Дочь Турахана (имя дается по названию горы, на отрогах которой тот жил) была замужем за Бабсак беем. В эпосе «Идукай и Мурадым», повествующем об исторических событиях XII-XIV веков, то есть об эпохе противостояния башкир, ногайцев против хана Туктамыша, гора Тратау упоминается как ставка хана. Очевидна связь имени хана в привязке с местностью, его владениями, что согласуется с обычаями древних тюрков. Имя хана действует далее и в более поздних фольклорных источниках: в изложенной в форме кубаира (эпоса) родословной «Баит Кинъякая», сочиненной после восстания 1773-1775 годов, Турахан упоминается как родоначальник, отец трех сыновей, имена которых становятся впоследствии названиями деревень Ишэй, Салих, Карайган (Надергулов, 2010, с. 232). Эти села находятся в нынешней территории Ишимбайского р-на РБ. Священность этих мест связывается с памятью о выдающихся личностях. Информации Г.Д. Шариповой (1956 г. р., д. Каныкай), записанные по времени раньше, чем наши, показывают более глубокие проекции на древность. Целенаправленно изучая историю местности и горы Тратау для сдачи зачета по предмету «землеведение», она смогла собрать множество интересных свидетельств об особой значимости в жизни народа горы Тратау. Весьма показательно, что в текстах фиксируются имена, относящиеся к эпическим сюжетам «Здесь некогда жили Кусэрхан, Кусмэсхан. Были тогда у людей, в древности, какие-то странные имена, как Түҙлек, Ябалаҡ», сообщали ей старожилы. Имя Турахана прочно удерживалось в эпическом наследии. В 1983 году в деревне Ибраево Ишимбайского района от Г.С. Набиуллиной (1906 г. р.) записано сказание «Кусярхан и Кусмясхан» (фольклорный фонд СГПИ), повествующее о любви Баянхылу и Кузыйкурпяс (популярный сюжет в тюркской сказительской культуре). В записи фольклориста Розы Нафиковой, сделанной в 1968 г. от Х.Ш. Султанмуратовой (1898 г. р., д. Ахмерово), этот же сюжет называется «Торахан и Текэхан» (Научный архив, ф. 3, оп. 2, д. 734). Эпос «Кузыйкурпяс и Маянхылу», где действуют те же герои, записан известным ученым А. Вахитовым от С. Галиаскарова (1898 г. р., д. Азнаево Ишимбайского р-на) (Там же, д. 734). Все это позволяет проводить привязку древнего лироэпического сюжета с данной местностью и творческими традициями, в которых центральным является образ реального Турахана. Имя хана проецируется как вторичное по отношению к названию горы, почитание которой восходит к глубокой древности.
Гора упоминается во многих других произведениях, но святость ее, как таковая, не конкретизируется. Народное осознание священности Тратау наиболее конкретно запечатлено в специальных правилах, нормах поведения возле горы. В народном этикете бытуют строгие запреты: всуе не называть имя горы, много не говорить о священных ее ценностях и чудесах во избежание утраты их силы или неприятия духами природы. Нарушение запретов и правил влечет тяжелые последствия, о которых упоминал в свое время академик И. Лепехин: «Один татарин, презирая сие священное место, на горе напакостил; но сия попытка даром ему не прошла: ибо весь его род в короткое время вымер» (Лепехин, 1802, с. 32). На фоне малочисленных письменных сведений о священности горы Тратау эти материалы весьма важны для воссоздания древнейших традиций почитания горы.
Значительно и наиболее полно дополняют свидетельства о сакральности горы устные истории, фольклорные жанры (предания, мифы, верования, правила поведения, песни и т. д.). Скудость как письменных, так и изустных материалов о святости горы связана с запретами рассказывать о силе и магии священных мест. Таинственность силы горы не разглашалась, действовали строгие запреты рассказывать о ней всуе. «Торатау - ул оло сер. Уның хатта исемен әйтергә, уның хаҡта күп һөйләргә ололар тыя ине, ярамай тип» («Тратау - это таинство. Старики запрещали даже произносить имя горы, и вообще много говорить о ней») (ПМА, 2016 г., З. Нигматуллин, 1936 г. р., г. Стерлитамак). Запреты неразглашения священности знаковых мест (предметов, имен и т. д.) имеют широкие ареалы и сферы влияния. «Не принято было всякий раз говорить и тем более сообщать чужеродцам о священности тех или иных мест» (ПМА, 2008 г., Хупъямал Сагадатова, 1923 г. р., д. Казмаш Абзелиловского р-на РБ). Ограничения и запреты, бытующие повсеместно, создавали значительный барьер для собирания материалов, а тем более чужеродцу, каким был для башкир И. Лепехин, которому с трудом удалось уговорить некоего сопроводить и подняться на гору. Характерную устойчивость проявляют бытующие поныне другие запреты, предписания по поведению возле Тратау: к горе нельзя идти без головного убора, смотреть на вершину против солнца, громко разговаривать (Сулейманова, 2005, с. 17). В активе памяти народа живы запреты плохо говорить о горе, ругаться, ломать деревья, а рвать или собирать травы на склоне можно только по совершении молитв (ПМА, 2016 г., Сурия Ракаева, 1960 г. р., с. Ишеево Ишимбайского р-на РБ); нельзя показывать пальцами на гору, а надо кивать головой, подбородком и т. д. На фоне этих знаний воспроизводятся народные традиции восприятия горы как сакрального, особо важного места, разделяющего мир на этот и другой, свой и чужой, профанный и сакральный, таинственно-магический (опасный), где предписывается соблюдение особых норм поведения.
Фольклорная память уникальна тем, что удерживает колоссальное множество древнейшей объективной и многоплановой информации, сохраняемой и доносимой на языке символов, преданий, мифов, а иногда - в форме практических способов и ритуалов. Эта память отображает те реалии и достоверности, которые преимущественно от точных наук особо объективны в силу их духовно-нравственной наполненности. Однако, к сожалению, они редко используются в других сферах науки или практике по причине того, что считаются «выдумкой, экзотикой или вымыслами низкого сознания».
Следует признать, что целенаправленного сбора фольклорных, этнографических и других материалов, которые наиболее полно отражали бы место горы в духовном мире башкирского народа, охватывали бы древние знания о горе Тратау, сделано не было. Метод доверительного комплексного опроса-беседы дает очень много того, что зачастую остается вне поля зрения ученых других дисциплин. Народные знания показывают, что Тратау, как и многие священные места, включается в мир особо ценностных явлений и традиций, когда гора в целом «понимается как образ мира, модель Вселенной, в которой отражены все основные элементы и параметры космического устройства» (Топоров, 2010, с. 307). Обширный фонд многообразных знаний, передаваемых из поколения в поколение, нормы восприятия и обережения могущественной горы устойчиво сохраняются в памяти народа, обнаруживая многовековой духовный опыт предков и высокую культуру отношения человека к Природе. Этнографические свидетельства и фольклоризованные проекции древнейших реалий, верований как формы первородных научных знаний о памятнике природы играют важную роль в осмыслении и постижении священности горы Тратау.
Собранные по живой памяти материалы дают самые разнообразные свидетельства о мировосприятии, философии и отношении коренного народа к своим святыням. Примечательна специфика фольклорного сознания и фольклорного творчества на фоне значимого явления. В образном языке текстов органичен синтез реалий, свидетельств, связанных со священными местами и художественных импровизаций, фантазий. Рассказы отличает чувственность, яркая символико-образная наполненность творческих обобщений. Особенность народного творчества в том, что глубоко поклонническое отношение к благодатным и исключительным местам облекается в яркие описания происходящих в сакральном пространстве чудес-хикматов, сверхъестественных событий. Исключительность чудесных мест воссоздается в образной символике, тексты наполняются сильным эмоциональным участием, событийной подачей фактов. В текстах запечатлевается искреннее неравнодушие рассказчика (очевидца) к священному объекту природы (место, дерево, скала, гора, родник и т. д.) и вера в чудеса, что являет импульсивное начало к сочинению сюжетов современных жанров быличек, преданий, сказов в целом. Типология явления тонко отмечена исследователем, когда «наука дает основу возникновения «слухов и толков», а фольклорное сознание определяет место этих слухов в системе представлений» (Голованов, 2016, с. 48). Фольклорные рассказы дают наиболее четкие представления о месте и роли горы в духовной жизни башкир.
Запись и фиксация материалов о Тратау показали, что художественно-эмоциональное восприятие и творческое воспроизводство действительности в фольклорном процессе еще живо в XXI веке и оно интенсивнее, ярче проявляется в отношении необычных явлений, чудес или драматических событий. Этот творческий опыт «при осмыслении непознанного свидетельствует о значимости для современного человека мысли о согласованном существовании людей в пределах национальной культуры и мира в целом» (Там же, с. 49). На фоне современных процессов, когда в настоящее время на разработку природного наследия не только российского, но и мирового уровня гор Тратау и Юрактау претендуют производители соды (Мелентьев, 2014, с. 4), особо активизируется народное сознание, генетическая память и творческая передача священности уникальной горы. Угроза разрушения горы глубоко затронула души людей, горячо любящих и хранящих в сердцах понимание священности горы Тратау. Драматичность событий обусловливает особую активацию донесения сакральных знаний. На этом фоне удалось записать сравнительно большой объем фольклорных свидетельств. Анализ материалов показывает, что различается несколько пластов и уровней приоритетных представлений о горе.
Гора Тратау предстает как мерило духовно-нравственного состояния и уверенности народа, материализованный дух Вселенной и Земли. Идея неприкосновенности связывается с особой силой влияния горы и наличием ее могущественных покровителей, «хозяев». Много раз удалось записать сведения о том, что «если разрушат гору - разрушится мир; выйдет большая черная вода, масло (ҡара май) и погубит все вокруг. Это ведь пуповина земли». «Издревле гора - место молений, обращений к Аллаху, но если разрушат гору, выйдет большая черная вода и затопит все кругом» (ПМА, Ишимбаева Фарида Кульбулдыевна, 1931 г. р., с. Урман-Бишкадак). В осознании народа Гора представляется чудесным проявлением божьего промысла. Происхождение ее связывается с велением Тенгри и могущественных сил Природы, Времени. «Гора - дар Тенгри-Ходая и создан великими силами Природы - водой, ветром, огнем, воздухом. Вода, находящаяся под Тратау - это слезы земли, слезы Тратау, потому нельзя их осквернять. Священность дана не людьми, и не людям ее отнимать, если хотят благ...» (ПМА, 2014 г., Х. Кутушева, 1930 г. р., д. Карайган Ишимбайского р-на РБ). Священность Тратау осознается как великий и живой дар Всевышнего, создавшего гору во имя безопасности и защищенности народа. Восхищает философия и безупречная сила народной логики осуждения, когда разделяется божественное право от прихотей и промыслов человека, не создавшего природные дары, но с алчностью посягающего на них.
Фольклорные рассказы удерживают реалии о почвенном составе горы и о ее куполообразности, полой изнутри. Образ горы рисуется как неприкосновенный Центр безопасности, созданный в изначальном первотворении. «Под горой большое море. Оно все затопит, если разрушить гору. Гора Торатау вот в такой форме сохранилась как память о древнее древнего мире (донъя), который был до нас. Вода ушла в землю, Создатель покрутил массы земли и закупорил в такой форме это место. Появилась гора». Впечатляет глобальное и обобщающее осознание и характеристика горы в свете историко-философских, экологических взглядов народа: «Прежний, другой мир, что был до людей, вот в такой форме горы и остался. Гора, как купол, закрыла подземную воду. Мир перевернется, под водой останемся, если беспокоить, рыть Торатау. Башкортостан ведь центр, пуповина Земли - Ер кендеге. Разве не знаете, что будет, если разорвать пуповину?!...» (ПМА, 2014 г., С. Сахауетдинова, 1950 г. р.) [Все следующие материалы записаны в Ишимбайском р-не РБ]. Информант передала эти откровения по рассказу Сэхэуетлдина муллы (1936-2012 гг.), который слыл в свое весьма просвещенным, широко образованным в округе человеком. В таковых информациях зашифрованы не случайные знания о составе, строении, геологической картине горы, которые еще не раскрыты в науке во всей полноте.
Народные празднества, обряды, собрания искони маркируют особое значение мест их проведения. Неприкосновенность и одухотворенность пространства горы связывается с памятью народа о священности йыйынов. «Там вместе обсуждали важные вопросы о жизни рода, советы проводили, разные башкирские рода обновляли клятвы верности, преданности друг другу. Это место - пуп земли, он держит подземное море, большую Воду. Если гору разрушат - придет большая беда» (ПМА, 2016 г., Ю.А. Кулманбетов, 1951 г. р., с. Кинзябулатово).
Территория Тратау - сакрально чистая земля, потому как обозначена, как все замечательные места, хранителями, покровителями высшей силы и влияния. «У горы есть “дух”, “хозяин”, который появляется в белом одеянии и охраняет ее. Семь-восемь лет назад вспыхнул пожар. Все видели, как во время пожара появился какой-то старец в белом и чудом погасил огонь. Пожар продолжался в течение восьми часов» (ПМА, 2014 г., Ш.Я. Сулейманова, 1926 г. р., с. Верхне-Арметово). В других рассказах образ хозяев-хранителей дополняется картинами об облике, «поведении» духа. «Старец был в зеленом чапане. Многие это издалека видели, совсем недавно я еще раз слышала об этом. Старец появился внезапно, бегал, тушил огонь взмахами руки, а потом исчез». Появившиеся на горе ветер или вихрь всегда являются знаками различения доброго от недоброго, грешника от безгрешного. «Иногда, если на нее поднимается непрошеный человек, то есть пьяный или не соблюдающий правила, то дух горы ни с того, ни с сего в ясный день поднимает бурю, ветер и прогоняет их» (ПМА, 2014 г., Ф.Д. Мухамадуллина, 1919 г. р., д. Салихово; А.Ш. Мухаметьянова, 1961 г. р., с. Урман-Бишкадак). «Поэтому прежде чем подняться на гору надо проверить свои выполненные ният, помыслы, просить прощения за грехи» (ПМА, 2014 г., Ф.Ш. Исянов, 1930 г. р., с. Ишеево).
Тратау в жизни народа - центр духовно-нравственного обновления и обретения новых сил, знаний и солидаризации масс. Эти значения горы маркирует проведение обрядов. Обычай, обряд и особое поведение в обряде охраняют человека от влияния этой среды, места обитания «духов, хозяев». На этом фоне сакральность горы акцентируется целым комплексом функциональных обрядов (обращение к горе, восхождение, присутствие на горе и т. д.). Обряды способствуют духовному обновлению, усилению энергетики человека, на горе реализуются возможности установления связи с высшими силами. Запреты о восхождении на гору к нынешним временам ослабевают. Тратау становится местом проведения круговых танцев, произнесения благопожеланий, сезонных восхождений. По обычаю, три раза в год поднимались на вершину Тратау для проведения календарных празднеств, коллективных молений: «Каждый год летом и осенью поднимались и произносили благопожелания, просили мира, достатка, водили на вершине горы круговой танец тунэрэк. Раньше совершались жертвоприношения, старики молились. Самое интересное было, когда после посева поднимались на гору и раскатывали много крашеных яиц с вершины горы, громко произнося благопожелания:
Илдәр имен булһын,
Игендәр күп булһын,
Ямғырҙар яуһын!
Балалар туҡ булһын!
Пусть страны в мире живут,
Пусть урожай будет обильный,
Дожди пусть будут!
Дети пусть сытыми будут!
«На горе мы всегда водили круговой танец, произнося такмаки. Самым популярным был танец «Парлы» («Парные»). Во время этого танца по знаку ведущего музыка резко останавливается. В это время кто с кем рядом окажется, с тем обнимаясь, падает на землю. Кувыркаясь, все скатываются в паре с горы вниз, громко, весело смеясь, выкрикивая благопожелания. Никто ни на кого не должен был обижаться. Всякое бывает ведь, если с чьим-то женихом, супругом или невестой вдруг придется обняться...» (ПМА, 2014 г., М.Д. Хайруллина, 1937 г. р., д. Ахмерово). Таковые действия первобытной магии плодородия зачастую сопровождали послепосевные обряды и были издревле традиционны в быту многих народов. Танцевально-игровые действия проецируют идеи магии подобия, когда супружеские половые имитации считались призывающими плодородные силы Земли.
В рассказах информантов ежегодные восхождения на гору представляются как способы усиления жизненных начал и ускорения исполнения желаний. Круговые хождения возле горы или на горе, моления с громким произнесением пожеланий в целях достижения успеха - обрядовые универсалии в мировых традициях почитания гор. Аналогичны тибетские, индийские, греческие, японские обряды восхождения на горы. Коллективные восхождения на Тратау в дни летнего солнцестояния, в весенний посевной период и осенью связаны с почитанием солнца и верой в то, что высокие горы как близкие места к Тенгри активируют исполнение благопожеланий. В эти периоды особо строго соблюдались правила и нормы почитания горы, которая выступает гарантом успеха. «Перед восхождением совершаем омовение, надеваем чистые одежды, произносим ният - обет о том, с какой надеждой и целью совершаем восхождение и говорим о том, что мы должны делать... Надо вначале обязательно просить позволения Аллаха Всевышнего и духа горы совершить подъем. Перед восхождением останавливаемся у подножия горы и совершаем молитву во имя “ризалык” - позволения Аллаха. Просим стоя лицом к горе, произносим восхваления Всевышнего и молим его о помощи:
Ярҙам бир, ташлама!
Аллам, һинән ярҙам!
Помоги, не бросай!
О, Аллах от тебя только помощь!
Ниәт - минән, ҡабул-һинән! Намерение - от меня, принятие - от тебя» (ПМА, Ф.К. Ишимбаева).
В рассказах фиксируются знания об особой силе влияния и энергетики Тратау. Однако живая Гора - она и судья, и наставник «Сказанное на горе пожелание обязательно исполняется. Однако нельзя говорить обидные слова горе, злиться на кого-либо и подниматься, если не выполнены обеты. Подниматься можно, только совершив полное омовение и только с чистыми помыслами и если выплачены все долги!» (ПМА, 2016 г., З.М. Адершина, 1941 г. р., д. Байгужа). Молитвословия, загадывания желаний, добрые примечания устойчиво входят в практику обрядовых восхождений и основным содержанием их предусматриваются производительные и обережные цели.
Народная память - самый древний и первородный принцип сохранения опыта и реалий Жизни. Потому к ним допустимо глубоко доверительное отношение при критически разумном прочтении символики информаций. В культурных текстах лаконично фольклоризованы неведомые нам сигналы, посылаемые безмолвным языком могучей горы. Умение слушать и слышать язык горы - это область знаний о неведомом и тайном. Память народа поразительна - и эти знания обнаруживают следы в народных знаниях. «Гора дышит и гора видит, кто на ней. Если есть какие-то недопустимые явления - она не пускает на себя. Находятся причины для отложения восхождения..» (ПМА, Г.Д. Шарипова). «Некоторые чувствуют особое влияние и волнение на ней. Искренним гора дарует настроение и силы, неискренним - равнодушие». Реальные участники событий исторического прошлого свидетельствуют об особенностях строения Тратау: «Гора - пустая она. Ее если и разрушат, найдут не то, что ищут, не для такого добра Бог ее создал. Добра, извести горной ненадолго хватит. Мы там работали, известь жгли в пятидесятых годах. Знаем. Как-то однажды глубоко копали, потому услышали страшный шум большой воды, странный тревожный гул какой-то, и струя масла черного потекла. После этого нас туда больше не пустили. Закрыли шурф и велели молчать» (ПМА, 2014 г., М.Ф. Залипская, 1939 г. р., д. Шихан). Так эти реалии совпадают с фольклорными верованиями о черном масле внутри горы (об этом говорилось выше). Восхищает образность осознания и передачи глобальных событий, касающихся мироздания. Память представителя коренного народа лаконично и цепко обобщает и доносит события вневременной давности. «Когда большое море ушло, силы неведомые закрыли земную полость этой огромной горой-известняком. Как будто закупорили» (ПМА, А. Алтынгужина). Так Тратау представляется как купол, закрывающий переход от земного к подземному миру, полый изнутри.
В фольклоре никогда не бывает случайных мотивов и образов. Реалии пустоты, куполообразности ярко фольклоризованы в плясовых и игровых такмаках. «Во время весенних, летних игрищ поднимались на гору и водили тунэрэк (хоровод), а земля под нашими ногами гулко звучала, как пустая бочка («ер ҡумпылдап тора ине беҙ бейегәндә, буш мискә һымаҡ»). Это мы слышали всегда. Вот такие произносили такмаки еще:
Иптәшкәйем, күрәһеңме,
Торатау - аҫыл ҡыуыш,
Һәр кемде лә беҙҙең кеүек
Айыра микән тормош?
Дружочек мой, ты видишь ли
Тратау - чудный шалаш,
Неужели всех, как и нас,
Разлучает эта жизнь?
Рассказ о случившихся на священной горе Тратау событиях отличается философскими, нравственно-этическими обобщениями. Фольклорный текст формируется как «язык живой Природы - живым». «Внутри гора полая, всегда слышали, как гулко отзываются все танцы, также и постоянный звук падающей с высоты журчащей воды. Много приезжают сюда. Один из туристов из Перми в страшном испуге соскочил, услышав звуки под землей, далее это же слышали почти 20 человек. Земля под горой будто кричала, стонала говорят. Все услышали одни и те же страшные звуки. Это было предупреждение горы о надвигающейся опасности. Также было перед войной 1941 года. Все голоса войны озвучила тогда гора. Так гора рассказала о своей Памяти, памяти земли: как взрывы гремят, из ружей стреляют, гул самолетов, все слышно было, говорят. Я записала все это от Умергали бабая. Этому старцу в 1977 году было 100 лет, когда рассказывал об этом» (ПМА, 2014 г., Г.Д. Шарипова, д. Каныкай).
В мировоззренческих обобщениях гора - зримый гарант гармонии и мира, олицетворяет дух башкирского народа, хранителя Земли. «Торатау хранит силу - ҡот башкирского народа». «Торатау ведь образована от слова “Тора”, то есть “стоит”. Пока стоит она - будет стоять и страна башкир» (ПМА, З. Нигматуллин, г. Стерлитамак). Чудодейственность горы обобщается в рассказах-приметах, событийность которых непосредственно связана с жизненными реалиями (исполнение желаний, исцеление, вымаливание дитя, возвращение из армии и т. д.) и обрядами. «Во время войны мы каждую пятницу поднимались на гору и молили о победе. Тот, кто совершил по совету стариков 7 кругов вокруг горы, все вернулись живыми». «Бесплодные женщины дитя просили. Идут к знахарке, а она и говорит, мол, «а ты попроси у горы! Обойди ее!». «Мы на горе произносили благопожелания во имя мира и счастья Ер-Һыу (Земли-Воды). Она ведь всегда ждет молитвы от человека, вот тогда и земля, и мы сил набираемся» (Ф. Мухамадуллина). «Перед уходом на войну в 1941 году муллы читали молитвы, просили Всевышнего возле горы, чтобы благополучно все вернулись» (2014 г., Г. Шарипова записала от столетних Умергали бабая и Гульфаризы инэй). «Нам говорили, что кружный ход возле горы Торатау помогает избежать беды, спасает от болезней, способствует исполнению желаний» (ПМА, 2014 г., З.А. Шарипова, 1921 г. р., д. Каныкай). Ритуалы обхода занимают особое место в обрядовой культуре народов. Нет ни одного акта ритуализации событий, где бы не применялся круговой обход: это основное смысловое действо в ритуалах интронизации хана, целительных актах, свадебных причитаниях, посвятительных действиях и календарных празднествах, также во время мора и эпидемий и т. д. В универсалиях кругового обхода сакрализованы охранительные, плодородные, умилостивительные цели, он действует «как способ обращения к божествам, включения в движения природы, мироздания, также усиливает цели в утверждении желаемого» (Султангареева, 2013, с. 145). Устойчивость этого действа обхода в этносознании обусловлена рядом причин, потому как «является актом космизации. В нем демонстрируется собирание, единение, то есть действие, противоположное Хаосу и аналогичное гармонии, или, точнее, ее сотворению» (Фролов, 1991, с. 114). В осмыслении символики форм здесь явствует соотношение между центром и окружностью, когда «окружность не могла бы существовать без своего центра, в то время как центр абсолютно независим от нее» (Генон, 2002, с. 87-89). Башкирские обряды обхода возле горы Тратау - это древнейшие моделирования движения мира вокруг центра, способы поддерживания гармонии и продвижения идей о жизненных благах. Реализацию этих идей активизирует по сути священная гора.
Погребения провидцев - особо знаковый маркер ценностности и священности пространства Тратау. Обожествление горы как неприкосновенной святыни актируется на фоне многовекового почитания святых авлий (әүлиә) и их погребений. Гора Тратау - последняя обитель могучих мудрецов и провидцев. Обычаи погребения умерших на вершинах гор восходят к доисламским традициям (Хисамитдинова, 2011, с. 321-325). Погребение святых-провидцев на горах включается в комплекс культового отношения к избранникам Всевышнего (аналогичные погребения находятся на горе Ауеш в Учалинском, Нарыстау в Миякинском р-нах РБ и др.). Авлии издревле пользовались особым почитанием и в силу необычайных чудодейственных сил, неисчерпаемой благодетели людям окружались ореолом священности и неприкосновенности. На горе Тратау и ее отрогах, по рассказам информантов, погребено более сорока восьми святых провидцев-авлий, религиозных служителей, в честь памяти которых издавна совершались паломничества к могилам и коллективные моления» (ПМА, 2014 г., Кутушева Хасбиямал, д. Урман-Бишкадак; Аккулова Фания Гафаровна, 1930 г. р.; Юмагужин Юлай Мугаттарович, 1947 г. р., д. Макар; Тагирова Хатира Шарафетдиновна, 1933 г. р., д. Макарово). В свидетельствах, рассказанных этими информаторами, язык ритуалов сохраняет в высшей степени почтительное, культово-поклонническое отношение к местам погребений провидцев. «Раньше, как рассказывали пожилые, перед восхождением на гору садились на колени и таким образом проходили сорок шагов до склона горы. Не вставали, пока в кровь не раздерут колени, затем молятся, произносят аяты (доға - молитвы) в честь духов авлий и предков». Необходимость практики паломничества часто аргументируется высказываниями самих святых. Авлии завещали живым: «Посвящайте нам молитвы во имя безопасности родных земель». Цепко удерживаются заповеди предков о том, что несоблюдение правил почитания или, еще хуже - осквернение могил авлий чревато тяжелыми последствиями. «Присутствие» духов авлий на горе у фольклороносителя не вызывает сомнений: «если случаются какие-то нарушения, то хозяева, духи авлий показываются в облике какой-нибудь живности, потому как гора эта имеет свои чудеса». Осознание священности в текстах всегда сопряжено сведениями о духах предков, авлий как могучих хранителей и покровителей Тратау: они «показываются», «наказывают», «приходят», «защищают» родные места и народ. «И сейчас там ходят они, хранители» (Ш. Сулейманова). Стихийные бедствия являются самым распространенным знаком неприятия духами авлий каких-то негативов в поступках людей. «Хранители Торатау управляют вихрем (өйөрмә), который появляется, если поднимаются на гору недобрые или неискренние, со злыми намерениями люди. Вихрь тут же отметеливает их с вершины» (ПМА, 2016 г., А.Х. Булатова, 1926 г. р., с. Хайраново). Конкретизируются имена авлий и их отношение к неблаговидным поступкам людей. «Нас раньше на гору моя бабушка водила. Обязательно несколько человек и в год три раза поднимались. На надмогильных камнях высечены имена «Маулит», а со стороны Нугайской дороги - могила второго авлии - Абубакира. Десять лет назад разбросали даже камни, перекладины с этих священных могил авлий, вот, нелюди! Это и есть ахрызаман - конец света, когда оскверняют последние обители предков, когда думы царей только о деньгах и дела их движут только деньги («ахрызаманда әруах маҡамын тапарҙар, батшалар тик аҡса ҡыуырҙар, ти бит») (ПМА, 2014 г., Ф.К. Ишембаева, 1931 г. р.). Так, опасения о целостности и сохранности горы прозорливо связываются со знаниями пожилых людей о необузданности инстинктов общества, переживающего духовный кризис. «Умергали бабай когда еще ведь предупреждал о том, чтобы мол, не дай Аллах, Торатау будут копать. Думаете, авлии не видят, не знают и простят людям это кощунство с горой?! Ведь они, души провидцев, вон, в 1977 году показывались уже, в белых одеяниях, с палками в руках! Торатау - пуп земли. Есть подводное море под горой, а Торатау держит его, как человека держит пупок. Оно и выйдет, если взорвут Торатау …» Конкретизация имен авлий и их хикматов (чудес) дается в контексте верований в духов предков: «Маулит был одним из первых, самых могучих провидцев, владел такими знаниями, что мог на расстоянии лечить, тушить пожары, прорицать будущее». Осознание священности и святости особо одаренных людей, авлий применительно к исламу всегда вызывает недоверие, в почитании этом видится «многобожие», недозволенное новшество, искажающее первоначальную чистоту ислама (Петрушевский, 1966, с. 236). Однако, изучение религиозного фольклора показывает, что в народной религии и представлениях «поклонение святым не противоречит учению о едином Аллахе» (Басилов, 1970, с. 140). В народной этике паломничеств на места святых погребений четко прослеживаются грани осознания воли Всевышнего и культового почитания: «Нельзя возле могил просить у святых авлий, а надо совершать молитвы во имя Аллаха. Провидцы слышат только веления Аллаха и могут передать Ему молитвы живых. Зыярат кылыу совершали предки во имя Аллаха и его воли, во имя довольства эруах …» (ПМА, 2014 г., С.Г. Кутлуахметов, 1929 г. р., д. Кинзябулатово). Информант - мулла в сельской мечети. Реалии почитания авлий ничего общего не имеют со слепым поклонением чему-либо, кроме Аллаха. Авлии в народе почитаются как посланники Аллаха, посредники между Всевышним и людьми, святость авлий осознается и принимается как высший дар людям.
Подземные мечети, пещеры уединений религиозных просвещенных - распространенное явление в тюркской древности. Пещера внутри горы Тратау обнаруживает параллели с таковыми традициями и представляется как место уединений религиозных лиц и мулл. «В этой пещере ведь раньше молились муллы в течение нескольких недель, не выходя из нее. После, выйдя оттуда, народу ведали различные знания о тайнах земли, наставляли на путь истины и праведности». «В пещере был чистый родник, водой которого совершали омовения». Огромную пещеру в Тратау в свое время замуровали, однако в памяти сохранились свидетельства о ее функциональности (так, это место называлось «мулла өңө» - «пещера муллы»). Даются сопровождающие объяснения об их происхождении и значении «Когда наступали тревожные события, мулл прятали от врагов, ведь их ум и опыт всегда нужны были народу» (ПМА, 2016 г., Г.Я. Якупов, 1919 г. р., д. Хайраново).
«Посвященные в тайные знания мудрецы (“оло укымышлылар, белмәгәнде белеүселәр”) в течение нескольких дней читали в пещере Торатау молитвы во имя мира, совершали омовения в чистой воде, находящейся внутри Торатау, затем выходили в народ освящать умы (“аңғартып асыҡ белем таратҡандар, доға әйткәндәр”)» (ПМА, 2014 г., А.А. Шарипова, 1921 г. р., д. Каныкай). В лаконичных информациях заключены ценностные знания, проецирующие мировые практики аскетических уединений (Мырзабекулы, 2010, с. 55-63), посвященности одаренных лиц в глубинные религиозные знания.
По-видимому, речь идет о святилищах, имеющихся внутри горы. Эти данные напрямую связываются с древнейшими традициями, когда провидцы, религиозные служители совершенствовали свои знания в пещерах, подземных мечетях, ведя аскетический образ жизни во имя освоения новых переходных ступеней и посвящений себя Всевышнему (Бекет-ата, 2010, с. 115-127).
Фиксированность специальных обрядовых блюд и ритуалов умилостивлений, приношений, посвящаемых горе, свидетельствует об особом месте вершин горы и масштабности ритуальных праздников. «Возле пещеры и горы каждый год совершали жертвоприношения, резали барана, варили и собирали много народу на угощение “Торатау ашы” (“Суп Торатау”), готовили халма (һалма - квадратные кусочки теста) для супа. На этих празднествах даже участвовали паломники из Казахстана, Узбекистана, Турции (ПМА, 2014 г., Х.Б.Кутушева, 1930 г. р., д. Карайган). Обряд восходит к древнейшим культовым традициям, совершаемым на избранных участках земли, священных местах, и типологичен с культурой многих народов. Еще в начале XX века С.И. Руденко наблюдал принесенные башкирами духам гор жертвы: это медные монеты, украшения женских нагрудников, кусков материй (Руденко, 2006, с. 268). Вершина горы в мифологии «олицетворяет Небо, где обитают боги, а под горой находится Нижний мир, где обитают злые духи» (Топоров, 2010, с. 307). В этой связи приношения относятся к умилостивительным жертвам во имя Тенгри и божеств земли. Обнаруживаются параллели с древнетюркскими традициями, когда хан со своими вельможами ежегодно приносил жертву в пещере предков, а в средней декаде пятой луны приносил жертву духу Неба» (Бичурин, 1950, с. 230). Основные компоненты в почитании горы (гора называлась Бодын-инли - «дух, покровитель страны»), на вершине которой не было ни деревьев, ни растений, были таковы: 1) жертвоприношение совершается в пещере, у реки духу неба; 3) на вершине горы предполагается нанесение ритуальных рисунков (Там же, с. 230). Совершаемые на горе эти обряды могут быть и не идентичными, они трансформируются, происходит сращение доисламских и исламских мотивов. Ныне башкиры вкушают принесенную пищу, произносят молитвы, некоторые привязывают ленты на ветки кустовых деревьев у подножия горы. Типологичны традиции казахов, кыргызов (Табалдиев, 2009, с. 319). После трапез посетители снова вместе читают молитвы. Во всех случаях ритуал - символ высшего почитания. Проводя ритуалы, моления, индивид становится активизатором «священных мест», проводником определенно важных и особых знаний. Священные земли в этом случае «получают информацию о сегодняшних реалиях живой среды, на основе которой строится вся энергоинформационная «политика» (Мамыев, 2009, с. 294). Свидетельства о том, что под горой была пещера, в которой совершались ритуалы, подтверждаются археологическими данными. По совершении раскопок и исследовании большой археологической коллекции установлено, что памятник природы Тратау - святилище, существующее непрерывно с середины 1 века нашей эры (Сметанин, 2001, с. 48). В дальнейшем эти выводы были подтверждены башкирскими археологами (Котов, Овсянников, 1998, с. 131-136).
Тратау - историческое место проведения значимых в жизни рода народных собраний. Информанты владеют знаниями из древних рукописных источников, что «в 1710 году состоялся большой йыйын возле горы Торатау, где участвовали там и мензелинские башкиры, обсуждали вопросы мира, избрания глав войск, батыров». Интересно уточняется народная этимология названий гор. «Здесь очень давно великие ханы жили, проводили совет, выбирали глав войск, родов (ханов). Шаһ - это хан, глава. Вот потому и назвали Шахтау». (ПМА, 2014 г., Ф.Ш. Гималитдинов, 1944 г. р., д. Ишэй, по профессии юрист и врач). Он же сообщил, что Шахтау и Тратау связаны глубокими подземными путями. Их разорвать - значит, открыть путь к страшной экологической катастрофе.
По особенностям территориального расположения, географическим измерениям, ландшафтным показателям Тратау находится в ряду священных гор Фудзияма, Асама, Койя (Япония), Кайлас (Тибет, Китай), Кайлаш (Индия) и других, также имеющих в своем окружении чистые святые озера (Манасаровар, Йонгликонг и др.). Возле Тратау находится озеро с чистейшей водой Тугарсалган (Дугарсык). Необычайная история и сила озерной воды фольклоризована в быличках. «Тот, кто искупается в этой воде, не будет болеть целый год. Раньше говорили, что тот, кто будет молиться и купаться в этой воде, пить ее, не принимая другую пищу в течение сорока дней, приобретет могучую силу и молодость» (ПМА, 2014 г., Х. Кутушева, 1930 г. р., д. Карайган). В народных знаниях фиксируются как чудодейственная, так и масштабная практическая роль горы и озера в Природе: «Торатау держит климат. Вода в озере никогда не меняется. Дожди ли, ветер ли - Торатау все регулирует. По этой горе мы узнаем погоду, состояние души нашей природы» (Ф.Ш. Гималитдинов).
Известно, что гора оказывает особое влияние на настроение, физиологическое состояние людей. «Ребенок не мог долго говорить. Проезжая, остановились, он посмотрел на гору и на удивление всех повторил сразу за мной название горы: Татау! Татау! А потом и вовсе язык открылся». Целители, курязя, народные лекари признаются, что регулярно совершают восхождения и моления, берут силы у Тратау (ПМА, 2014 г., Г.Н. Ибрасова, 1962 г. р., целительница; М. Мухаметьянов, 1961 г. р., костоправ). Все, кто поднимается на гору Тратау, чувствуют необычайный прилив сил, волны бодрости, эмоции обновления и радости.
Тратау, таким образом, и в сегодняшнем осознании народа святая, родная и красивейшая гора, символ духовной, нравственной состоятельности и целостности мироздания. Осознание священности горы - неразрывная часть гармоничной жизни народа и его бытности, стержневое звено в цепи исторической закономерности, по которой на протяжении веков, из поколения в поколение передавались ценнейшие знания в целях сохранения духовно-нравственного облика человека и облика Земли.
По своему строению, содержанию и внешнему облику Тратау напоминает кенотафы, на вершинах которых ничего не растет и они полые внутри. Кенотафы - курганы без захоронений. «Это сознательные сооружения со скрытой психофизической и функциональной предназначенностью и нацелены на участие и организацию психо-экологической динамики данного региона» (Мамыев, 2009, с. 295). Допускаем, что это великое строение далеких цивилизаций доверено поколениям для испытания на человечность и разумность сохранения мира в Мире.
В народе с Тратау связаны самые сокровенные, глубоко трепетные чувства родства и неделимого с ней единства. Это великое чувство любви и почитания прошло вековые испытания, наполняясь в каждом витке времени новыми осмыслениями, предписаниями и откровениями. Высшей степени чувство духовной близости с горой и неизменное, непрерывно многовековое обережение священного Тратау поддерживает в башкирах осознание единого народа со своей могучей святыней-символом Государства. Особо концептуален известный исследователь: «Гора Тора-Тау занимала одно из центральных мест в мифопоэтическом осмыслении башкирами Природы, являясь символом «Мировой горы», мифологического центра территории расселения башкир в среднем течении реки Белой. Гора Тора-Тау олицетворяет собой священную историю и политический миф башкир, гора играла заметную роль в их осознании себя как субъекта истории» (Котов, 2018, с. 114).
Таким образом, этнографические, фольклорные свидетельства, предания, былички, мифы - это некий невидимый в отличие от историко-археологических данных культурный пласт, сохранивший давно исчезнувшие реалии истории, это те загадки, которые необходимо изучить в сфере новых научных осмыслений и пользования в современности.
Священное и неприкосновенное место, непосредственно связанное с духовной жизнью, нравственно-этическими нормами поведения - это традиционные знания коренного населения, выработанные веками и с которыми обязана считаться цивилизация во имя своего выживания. С целостностью и сохранностью сакральной горы в народных представлениях связываются идеи мира, благополучия не только башкирского, но всего народа России в целом. В фольклорных произведениях, обычаях, связанных с Тратау, запечатлены архаичные реалии и свидетельства об одном из энергетически могучих мест земли. Забвение государственной и планетарной ценностности этих и других святынь (народное творчество, эпос, погребения авлий, святые родники и т. д.), пренебрежение к сигналам, смоделированным в мифах, нормах поведения, запретах - это следствие неумения считывать в этих культурных кодах необходимые в развитии общества разумные опыты и уроки предков. Одностороннее и сугубо материалистическое понимание явлений, событий, связанных с историей хоть одного из могущественных святынь человечества как особо важных частей организма Земли-Матери, может привести к духовному обнищанию и потере нравственно-экологических традиций. Более того, разрушение вековечных ценностей чревато глобальными катастрофами.
Жизнь Тратау - это неделимая часть жизни башкирского народа, его духовного, психоэмоционального покоя и гармонии. Обряды, предписания - свод мудрости коренного народа, необходимость постижения и пользования которыми с особой остротой назрела в эпоху экологического кризиса. В народе бытует переданная предками великая мудрость: «Ирҙе ир иткән ҡатын, халыҡты халыҡ иткән - Ер» («Мужчину мужчиной делает женщина, народ народом творит Земля»). Сакральная сила горы Тратау несметна и потому творит, благословляет и вдохновляет народный Дух. Народом сможет назваться тот, кто не рушит, а бережет священные места и земли свои. Сможем ли мы называться народом, если не сохраним святыни сами? Ведь святые места, люди, горы объединяют и превращают толпу в народ. Почитание и обережение наследий предков, неопознанных смысловых кодов явлений обеспечивают вековечную мудрость добродетели. На этом качестве удерживается и вечно дышит Традиция.
До тех пор, пока в культуре того или иного Народа соблюдается сакральность, то сохраняется и традиция, но если профанируется и уходит сакральность ценностных явлений, то теряется и традиция. Без традиций народ исчезает с мировой арены как исчерпавший свою жизненную энергию и Дух. Такова логика эволюции Жизни и бытия во Времени этноса.
Сформировавшиеся за много веков проживания народа на местах своего обитания нормы поведения, воззрения о природе и ее замечательных достоинствах исследователи называют «экспертными знаниями», что наиболее точно передает суть, замысел и глубокое их содержание. Свод этих знаний есть не что иное, как образец высокого кодекса чести народа, который заботится об устойчивости всего человеческого общества, его жизненной энергии и гармонии Жизни. В народных знаниях представлена система государствообразующих норм. Принципы, ярко интеллектуальные решения по обережению земли, природы свойственны в основном коренным народам, на территории которых имеются эти священные места. Табуация этих ценностей, неприемлемость посвящений «чужого» в силы и тайны особых мест - это высшая культура аборигена, заинтересованного в сохранности святынь от дурного глаза и влияния. Потому легковесные и ироничные выводы потребителей о том, что «народ, мол, и не помнит о святости Тратау», - далеки от истины. Неприкосновенность священной горы должна стать предметом заботы и обережения цивилизованного общества, так как представляет Принцип не только национального, но и мирового уровня. Отрадно, что Тратау вновь восстанавливается в качестве одного из объектов сакральной географии и национального символа (Хамидуллин, 2018, с. 131). Экологические знания народов развивались на фоне многовековой непрерывной традиции установления незыблемых согласительных отношений Человек-Природа (в противовес нынешнему потреблению ради потребления). Разумное пользование народными принципами проживания в природе напрямую связано с заботой о сохранении жизни, истории как земли обетования, так и жизнедеятельности, духовной культуры целого человечества.
Фотогалерея
