О научном статусе северо-западного диалекта башкирского языка
9-09-2021, 15:18
Источник: журнал «Ватандаш», 2020, № 6, с.138-141.
Автор: кандидат филологических наук Искандер Саитбатталов
В трудах казанских ученых ХХ века нижнебельско-икский, таныпский, гайнинский и среднеуральский говоры башкирского языка рассматриваются как мензелинский, бирский, пермский и красноуфимский говоры среднего диалекта татарского языка соответственно. Наличие башкирского самосознания у носителей этих идиомов, чётко зафиксированное в таких источниках, как акты XVI-XIX веков, ревизские сказки 1795-1859 годов, метрические книги Оренбургского магометанского духовного собрания, материалы Всеобщей переписи населения 1897 года, сельскохозяйственной переписи 1917 года и в других многочисленных документах, социальных действиях (башкиры именно этих районов первыми сформулировали идею башкирского письменного языка и первыми взялись за оружие, защищая свою автономию) и устных свидетельствах объясняется ими «сословным» содержанием термина «башкир» в дореволюционный период.
Неосновательность данного положения была убедительно доказана в серии публикаций доктора исторических наук, профессора Б.А.Азнабаева и кандидата исторических наук С.И.Хамидуллина, которые отметили, что башкиры, как этнолингвистическая общность, фигурируют в исторических источниках уже с IX-X веков, когда о сословном статусе в составе каких-либо государств речи идти не могло; башкирское общество было сложносоставным и внутри него существовал ряд настоящих сословий: рядовые общинники, тарханы, тептяри, дуваны и др.; создание Башкиро-мещерякского войска не только не образовало из башкир единого сословия, но и разделило этнос на пять сословных групп (казаки Башкиро-мещерякского войска, казаки уральские, казаки оренбургские, чиновники, дворяне), а имевшие место случаи зачисления в войско представителей других этнических групп не вели к их адопции башкирами [1]. Необходимо отметить также, что термин «татары» в рассматриваемый период не имел этнического содержания: это было, с одной стороны, собирательным названием всех тюркских и некоторых нетюркских народов, с другой - обозначением ряда сословий, представители которых имели тюркское происхождение. Известно, что представители башкирского этноса несли службу в качестве служилых касимовских, казанских и сибирских татар. Наконец, перепись населения 1897 года имела дело не с сословиями, а с родными языками, перепись 1917 года отдельно рассматривала сословие и национальность, причём башкирская идентичность отражалась во втором пункте [2]. В 1897 году башкиры численно преобладали над мишарями и татарами, вместе взятыми, во всех пяти названных уездах.
Классифицирующими признаками среднего диалекта татарского языка считаются: употребление заднеязычных [ҡ], [ғ], [х], щелевого [ч], щелевого [ж,] и огубленного звука [а] [3]. Эти признаки, чётко отделяя данный идиом от западного (мишарского) диалекта, возникшего на правобережье Волги, и от литературного татарского языка, сочетающего черты обоих диалектов, присущи литературному башкирскому языку (использование заднеязычных согласных и огубленной [а]), а также его восточному диалекту (жоканье). Соответственно, наличие названных черт в северо-западном диалекте башкирского языка не выделяет его из числа других башкирских говоров.
Употребление щелевого [ч] также не выводит северо-западный диалект из числа говоров башкирского языка, так как этот звук по всему ареалу диалекта имеет тенденцию к переходу в [с]: в нижнебельско-икском говоре он систематически чередуется с [c] в отдельных аффиксах, в гайнинском - артикулируется как мягкая [ш], в таныпском - как мягкая [с’], в караидельском полностью перешла в [с]. В говорах Заказанья, где сформировался средний диалект татарского языка, этих тенденций не отмечено. Северо-западный диалект башкирского языка отражает начальные стадии тех процессов, которые характерны для башкирского языка в целом.
Яркой чертой башкирского языка, выделяющей его среди других тюркских, является употребление межзубных [ҙ], [ҫ] и гортанного спиранта [һ]. Так как фонетический процесс, приведший к возникновению последних звуков, в северо-западном диалекте не завершился, они в нём не представлены. Учитывая неравномерность их функционирования в других башкирских говорах (в демском нет [h], в кизильском и салъютском нет [ҫ], в остальных их употребление в конкретных позициях в слове варьирует в широких пределах), названный факт не отделяет северо-западный диалект от прочих башкирских говоров. Межзубный звук [ҙ] употребляется систематически в нижнебельско-икском и среднеуральском говорах, а также встречается в отдельных словах по всему северо-западному ареалу. Отмеченное присутствие этого звука в мамадышском и спасском говорах характеризуется как затухающее явление и может быть объяснено влиянием башкир, переселявшихся в Казанский уезд для несения службы (тарханский говор), и действием контактной зоны (с востока мамадышский говор примыкает к зоне исторического расселения башкир рода Байлар).
Употребление инфинитива на -маға, что, по мнению казанских исследователей, связывает северо-западный диалект со средним, наиболее активно именно на Среднем Урале. В ареале башкирского языка оно представлено исключительно широко - в среднем и ик-сакмарском говорах южного, кизильском и миасском говорах восточного диалекта.
Формы на -асы/-аһы распространены по всему ареалу восточного диалекта и демского говора южного диалекта и также не выделяют северо-западные на фоне других башкирских. Использование широких гласных в глаголах настоящего времени и указательных местоимениях в поволжском ареале встречается только на периферии (север Удмуртии и Кировская область, один населенный пункт на крайнем западе Татарстана), в то время как для башкирского является системным и нормативным.
В северном ареале северо-западного диалекта императив множественного числа устойчиво функционирует с аффиксом -ң: барың (идите), килең (приходите) и т.д. Данная особенность также вообще не представлена в татарских говорах Среднего Поволжья, однако обычна для айского, аргаяшского, миасского и салъютского говоров восточного и образует непрерывный ареал от Камы до Западной Сибири.
Лексические особенности говоров северо-западного диалекта башкирского языка также в значительной мере противопоставляют их среднему диалекту татарского: наименование матери - инәй, образование наименований старших родственников со словом ҡарт - ҡартатай/ ҡартәтәй/ҡартәтей, ҡартәней/ҡартинәй, название кошки - песәй/песи, полотенца - тастымал, ведра - бидрә, валенка - быйма/пима, пахоты - сөрөү. Все эти и многие другие явления свойственны основной массе башкирских говоров.
Многочисленные особенности говоров северо-западного Башкортостана систематически разделяют его со средним диалектом татарского языка и объединяют с прочими говорами и литературной формой башкирского. Возникновение и сохранение этих особенностей не может быть корректно и непротиворечиво объяснено без признания этих говоров органичной частью башкирского языка.
Литература
1. Азнабаев Б.А. Башкирское общество в XVII - первой трети XVIII в.: монография. - Уфа: РИЦ БашГУ, 2016; История башкирских родов. Юрми. Том 21 / С.И.Хамидуллин, Б.А.Азнабаев, А.Г.Салихов, И.З.Султанмуратов, И.Р.Саитбатталов, Р.Р.Шайхеев, Р.Р.Асылгужин, А.М.Зайнуллин, В.Г.Волков, А.А.Каримов. - Уфа: ИИЯЛ УНЦ РАН; Уфимский полиграфкомбинат, 2016.
2. См., например: https://basharchive.ru/census/1917/12802/#photo-3.
3. Рамазанова Д.Б. Западноприуральский ареал татарского диалектного языка // Рамазанова Д.Б. Вопросы татарской диалектологии. - Казань, 2008. - С.25.
Автор: кандидат филологических наук Искандер Саитбатталов
В трудах казанских ученых ХХ века нижнебельско-икский, таныпский, гайнинский и среднеуральский говоры башкирского языка рассматриваются как мензелинский, бирский, пермский и красноуфимский говоры среднего диалекта татарского языка соответственно. Наличие башкирского самосознания у носителей этих идиомов, чётко зафиксированное в таких источниках, как акты XVI-XIX веков, ревизские сказки 1795-1859 годов, метрические книги Оренбургского магометанского духовного собрания, материалы Всеобщей переписи населения 1897 года, сельскохозяйственной переписи 1917 года и в других многочисленных документах, социальных действиях (башкиры именно этих районов первыми сформулировали идею башкирского письменного языка и первыми взялись за оружие, защищая свою автономию) и устных свидетельствах объясняется ими «сословным» содержанием термина «башкир» в дореволюционный период.
Неосновательность данного положения была убедительно доказана в серии публикаций доктора исторических наук, профессора Б.А.Азнабаева и кандидата исторических наук С.И.Хамидуллина, которые отметили, что башкиры, как этнолингвистическая общность, фигурируют в исторических источниках уже с IX-X веков, когда о сословном статусе в составе каких-либо государств речи идти не могло; башкирское общество было сложносоставным и внутри него существовал ряд настоящих сословий: рядовые общинники, тарханы, тептяри, дуваны и др.; создание Башкиро-мещерякского войска не только не образовало из башкир единого сословия, но и разделило этнос на пять сословных групп (казаки Башкиро-мещерякского войска, казаки уральские, казаки оренбургские, чиновники, дворяне), а имевшие место случаи зачисления в войско представителей других этнических групп не вели к их адопции башкирами [1]. Необходимо отметить также, что термин «татары» в рассматриваемый период не имел этнического содержания: это было, с одной стороны, собирательным названием всех тюркских и некоторых нетюркских народов, с другой - обозначением ряда сословий, представители которых имели тюркское происхождение. Известно, что представители башкирского этноса несли службу в качестве служилых касимовских, казанских и сибирских татар. Наконец, перепись населения 1897 года имела дело не с сословиями, а с родными языками, перепись 1917 года отдельно рассматривала сословие и национальность, причём башкирская идентичность отражалась во втором пункте [2]. В 1897 году башкиры численно преобладали над мишарями и татарами, вместе взятыми, во всех пяти названных уездах.
Классифицирующими признаками среднего диалекта татарского языка считаются: употребление заднеязычных [ҡ], [ғ], [х], щелевого [ч], щелевого [ж,] и огубленного звука [а] [3]. Эти признаки, чётко отделяя данный идиом от западного (мишарского) диалекта, возникшего на правобережье Волги, и от литературного татарского языка, сочетающего черты обоих диалектов, присущи литературному башкирскому языку (использование заднеязычных согласных и огубленной [а]), а также его восточному диалекту (жоканье). Соответственно, наличие названных черт в северо-западном диалекте башкирского языка не выделяет его из числа других башкирских говоров.
Употребление щелевого [ч] также не выводит северо-западный диалект из числа говоров башкирского языка, так как этот звук по всему ареалу диалекта имеет тенденцию к переходу в [с]: в нижнебельско-икском говоре он систематически чередуется с [c] в отдельных аффиксах, в гайнинском - артикулируется как мягкая [ш], в таныпском - как мягкая [с’], в караидельском полностью перешла в [с]. В говорах Заказанья, где сформировался средний диалект татарского языка, этих тенденций не отмечено. Северо-западный диалект башкирского языка отражает начальные стадии тех процессов, которые характерны для башкирского языка в целом.
Яркой чертой башкирского языка, выделяющей его среди других тюркских, является употребление межзубных [ҙ], [ҫ] и гортанного спиранта [һ]. Так как фонетический процесс, приведший к возникновению последних звуков, в северо-западном диалекте не завершился, они в нём не представлены. Учитывая неравномерность их функционирования в других башкирских говорах (в демском нет [h], в кизильском и салъютском нет [ҫ], в остальных их употребление в конкретных позициях в слове варьирует в широких пределах), названный факт не отделяет северо-западный диалект от прочих башкирских говоров. Межзубный звук [ҙ] употребляется систематически в нижнебельско-икском и среднеуральском говорах, а также встречается в отдельных словах по всему северо-западному ареалу. Отмеченное присутствие этого звука в мамадышском и спасском говорах характеризуется как затухающее явление и может быть объяснено влиянием башкир, переселявшихся в Казанский уезд для несения службы (тарханский говор), и действием контактной зоны (с востока мамадышский говор примыкает к зоне исторического расселения башкир рода Байлар).
Употребление инфинитива на -маға, что, по мнению казанских исследователей, связывает северо-западный диалект со средним, наиболее активно именно на Среднем Урале. В ареале башкирского языка оно представлено исключительно широко - в среднем и ик-сакмарском говорах южного, кизильском и миасском говорах восточного диалекта.
Формы на -асы/-аһы распространены по всему ареалу восточного диалекта и демского говора южного диалекта и также не выделяют северо-западные на фоне других башкирских. Использование широких гласных в глаголах настоящего времени и указательных местоимениях в поволжском ареале встречается только на периферии (север Удмуртии и Кировская область, один населенный пункт на крайнем западе Татарстана), в то время как для башкирского является системным и нормативным.
В северном ареале северо-западного диалекта императив множественного числа устойчиво функционирует с аффиксом -ң: барың (идите), килең (приходите) и т.д. Данная особенность также вообще не представлена в татарских говорах Среднего Поволжья, однако обычна для айского, аргаяшского, миасского и салъютского говоров восточного и образует непрерывный ареал от Камы до Западной Сибири.
Лексические особенности говоров северо-западного диалекта башкирского языка также в значительной мере противопоставляют их среднему диалекту татарского: наименование матери - инәй, образование наименований старших родственников со словом ҡарт - ҡартатай/ ҡартәтәй/ҡартәтей, ҡартәней/ҡартинәй, название кошки - песәй/песи, полотенца - тастымал, ведра - бидрә, валенка - быйма/пима, пахоты - сөрөү. Все эти и многие другие явления свойственны основной массе башкирских говоров.
Многочисленные особенности говоров северо-западного Башкортостана систематически разделяют его со средним диалектом татарского языка и объединяют с прочими говорами и литературной формой башкирского. Возникновение и сохранение этих особенностей не может быть корректно и непротиворечиво объяснено без признания этих говоров органичной частью башкирского языка.
Литература
1. Азнабаев Б.А. Башкирское общество в XVII - первой трети XVIII в.: монография. - Уфа: РИЦ БашГУ, 2016; История башкирских родов. Юрми. Том 21 / С.И.Хамидуллин, Б.А.Азнабаев, А.Г.Салихов, И.З.Султанмуратов, И.Р.Саитбатталов, Р.Р.Шайхеев, Р.Р.Асылгужин, А.М.Зайнуллин, В.Г.Волков, А.А.Каримов. - Уфа: ИИЯЛ УНЦ РАН; Уфимский полиграфкомбинат, 2016.
2. См., например: https://basharchive.ru/census/1917/12802/#photo-3.
3. Рамазанова Д.Б. Западноприуральский ареал татарского диалектного языка // Рамазанова Д.Б. Вопросы татарской диалектологии. - Казань, 2008. - С.25.